– Ну, соски ее ласкает, если тебе так хочется услышать, и… – Дальше Ляля беззвучно зашевелила губами, потом отложила лист с письмом. – Думаю, с чтением ты без меня справишься.

Второе письмо она не взяла в руки, правда, краешком глаза все же скользнула по строчкам, так ведь не перевелись еще деликатные люди, а эдакие перлы порнографического содержания не всякий способен произносить вслух. Третье так и осталось лежать сложенным, а Ляля подперла подбородок ладонью и сидела как на похоронах. На минуту Алике показалось, подруга думает не о письмах и чудовищном обмане сразу двух женщин, а о чем-то постороннем, далеком от проблемы, созданной Никитой. А ей сейчас требовалось сочувствие, осуждение подлости, моральная поддержка, жалость, в конце концов.

– Мне он сказал «люблю» один раз! – Для убедительности Алика выставила указательный палец. – Один! Да и то не мне, а родителям: «Я люблю вашу дочь, мы хотим пожениться, как вы на это смотрите?» А тут…

Ляля действительно задумалась, поэтому не подключилась к переживаниям подруги, помимо воли ее глаза возвращались и возвращались к строчкам двух лежащих перед ней писем, осторожно она высказалась:

– Какой-то стиль… не Никиткин. Честно.

– Не Никиткин? – вознегодовала Алика, схватив письмо, затрясла им в воздухе. – А чей? Может, это не его адрес? Здесь четко напечатано: от кого, кому, число. А с чьей трубки отправлены эсэмэски? А деньги кто ей высылал? Я украла одно извещение, смотри. И может, это не он запечатлен с Яной на фотографиях?

– Погоди, – выставила ладони Ляля. – Там, где Яна голая, Никиты нет…

– Конечно. Потому что он щелкал ее фотоаппаратом.

– Ну да, да, – вздохнула она с сожалением, – против фотографий не попрешь, это уже серьезно. Вот сволочь… А с другой стороны, Алика, женится-то он на тебе, а Яну не признает, значит…

– Он вдвойне подл, – закончила фразу оскорбленная подруга. – Заморочил нам обеим головы, но у меня хотя бы нет ребенка.

– Никита сделал выбор, – гнула свою линию Ляля, правда, без напора. – Мужчину не удержишь никаким ребенком, если он не любит женщину. Тебе не стоит так бурно реагировать на его давнишнюю связь, которую он же и оборвал. Что было, то было, а вы с Никитой красивая пара, подходите друг другу…

– Ты не понимаешь, – разочарованно сказала Алика, Ляля же не знала главного. Она пододвинула к ней фотографии с голой и полуголой Яной. – Это он снимал в том же номере, в котором остановились мы. Опять не поняла? Никита с ней и со мной одновременно… На этом снимке, обрати внимание, моя вещь лежит на кресле! А вот здесь Яна в моем халате! Как я должна относиться к нему? И по срокам все сходится, именно когда мы были с ним в Ястребином Гнезде, она забеременела. Он писал ей на протяжении всех месяцев, что мы с ним жили вместе. Это его ребенок, Ляля, его! Он похож на Никиту… правда, чуть-чуть… но черты угадываются. Мне… мне противно. Чего ждать от него дальше, если изначально он подло обманывал меня?

Двойственное чувство охватило Лялю: с одной стороны, она растерялась и негодовала, историю с внебрачным ребенком считала патологической склонностью ко всякого рода авантюрам, экспериментам над людьми. Сама Ляля вряд ли простила бы Никиту. А с другой – весь этот бред не увязывался с ним, как будто про другого человека услышала, действующего вопреки логике и здравому смыслу. Неужели она, Герман, друзья настолько были слепы, что не заметили в нем червивого нутра? Или это особый недуг успешных людей: головокружительный карьерный рост в результате вытаскивает из человека низменную его часть, порочную и гнилую, доставшуюся от беспринципных предков? В общем, Ляле нечем было утешить Алику, хотя, безусловно, она соболезновала ей (иначе не скажешь), в подобных случаях задают стандартный вопрос:

– Что собираешься делать?

Тут-то подружка и озадачилась, так как вспышка гнева не сформировала последующего за ней шага. В данную минуту Алика ощущала себя жертвой, но той, которая даже перед расстрелом у стенки гордо поднимает голову и с достоинством умирает. Собственно, своим вопросом Ляля подтолкнула ее «к стенке», теперь хоть умри, а достоинство не роняй, Алика твердо сказала:

– Не будет никакой свадьбы.

– Подожди, подожди… – панически замахала руками Ляля. – Зачем так торопиться? Вдумайся! Если Никита говорит, что в глаза не видел Яну и к ребенку не имеет отношения, то почему не проверить?

– Тебе недостаточно?..

– Нет. Недостаточно. Я не защищаю Никиту, против него слишком много улик, но… Давай не сбрасывать со счетов, что сейчас мошенники работают на уровне магов, разводят народ пачками.

– Видела бы ты Яну, – фыркнула Алика. – Ей двадцать четыре, а выглядит на восемнадцать, беспомощно-глупенькой. У нее мозгов не хватит на мошенничество такого рода, чересчур заумный трюк и непосильная ноша – младенец на руках. К тому же, Лялечка, манипулировать ребенком невозможно, это тот аргумент, который бьет все твои доводы.

– Правильно! – воскликнула Ляля, обрадовавшись, что Алика еще кое-как соображает. – Поэтому надо сделать генетическую экспертизу, она расставит все точки. Ну, пожалуйста, оставь Никите хотя бы пять процентов на его порядочность.

Алика вяло закивала, на самом деле слова Ляли ее не убедили, не в том она состоянии была, чтобы возобладал разум. Да и ни один человек в мире, имея на руках компромат, не способен разглядеть в несомненном обмане хитромудрые козни третьего лица. Тем не менее надежда живуча, тем более когда ничто не предвещало катастрофы, а подруга подала идею, которая прояснит ситуацию…

3

Погоня в горячей крови

Но вся правда в том, что это не сон, а реальность, и нужно приложить максимум усилий для спасения, тем более когда обещана смерть от пули. Да в их случае, даже если легко ранят, все равно наступит смерть, ибо, получив пулю, вряд ли они удержатся на крыше, а полетят вниз… Воображение – сильная штука: представив себя летящим вниз головой, молодой человек словно получил дозу стимулятора. Он быстро развернулся на животе, схватил за воротник куртки неуклюжую спутницу и вытащил ее на крышу. Отдохнуть девушке не дал, заставил ползти по крыше, мысленно задаваясь вопросом, как они будут слезать, где это предстоит сделать, к чему готовиться?

Поскольку оба не супермены, бегать по крышам не учились, то ползли на четвереньках по самому краю, не уступая четвероногим в скорости. Жить захочешь – не то сотворишь. Молодой человек закинул полы кожаного пальто на спину, чтобы не мешали. Девушка, боясь глядеть по сторонам, ползла следом за ним, до боли закусив губу.

На их счастье, люка с выходом на пологую крышу не имелось, но зато посередине высилось чердачное окно под козырьком, в него пролезть – нечего делать. Успеть бы убежать… А куда?

– Есть!!! – взвизгнула спутница. – Здесь можно спрыгнуть, а потом взобраться на ту крышу и уйти вглубь. (А он, без слов повернув на углу, помчался дальше по периметру!) Ты что, ослеп? Куда ты? Прыгаем?

– Ползи за мной! – неожиданно прошипел он. – Живо!