Эмма не знала, где находится, и не помнила, как очутилась здесь.

Подняв руку, она разглядывала белый рукав ночной сорочки, богато отделанный кружевом, и нащупала застегнутые пуговки у горла.

Это не ее белье — уж слишком красивое.

Она, должно быть, умерла и попала на небеса.

Нет, это невозможно! На небесах не просыпаются от необходимости воспользоваться удобствами.

Эмма резко села.

Напрашивался только один ответ. Случилось то, чего она больше всего страшилась: она очутилась в доме терпимости.

— Пожалуйста, мисс Чегуидден. — Молодая женщина в чистом отглаженном наряде горничной появилась рядом и с заметным французским акцентом сказала: — Вам не нужно вставать. Это распоряжение миледи.

Эмма в панике уставилась на нее.

— Кто вы? Кто эта миледи?

— Я Тиа, вы в доме леди Фанчер.

Имя леди Фанчер Эмме показалось смутно знакомым, но она не могла понять откуда.

— Она хозяйка этого заведения?

Взяв Эмму за плечи, горничная уложила ее в постель.

— Что вы имеете в виду, мисс?

Акцент Тиа не французский, сообразила Эмма, а морикадийский, а леди Фанчер… Сдвинув брови, Эмма пыталась ухватить ниточку памяти.

Вчера вечером… Она была на балу вместе с леди Леттис, и кто-то сказал, что «лорд и леди Фанчер, верные союзники принца, держат Дьюранта под домашним арестом».

Кто такой этот Дьюрант?

Ответ вспыхнул в ее уме.

Майкл Дьюрант, наследник герцога Невитта, англичанин.

События прошлой ночи перемешались в голове Эммы, но Майкла Дьюранта она помнила отчетливо. Рыжие волосы, зеленые глаза, прекрасный костюм, циничная манера, с которой он отрицал беспокойство своего семейства о его судьбе, доброта к ней… Он был очень странным человеком, и Эмма не знала, презирать его или восхищаться.

Эмма помнила кое-что еще. Что-то всплыло из закоулков сознания, и по ее спине пробежал холодок…

— В лесу был волк! — сказала она.

— Да, мисс, конечно, был, — согласилась горничная. — Я позову леди Фанчер, и вы сможете ей все рассказать.

Эмма так погрузилась в собственные мысли, что едва заметила, как Тиа выскользнула из комнаты.

Дверь спальни снова отворилась, и в комнату вошла дама, а за ней — Тиа.

Дама была среднего роста, лет тридцати с небольшим, с красивыми чертами лица и точеной фигурой — само воплощение хорошей хозяйки. На ней была добротная одежда, на поясе — большое кольцо с ключами. Блестящие белокурые волосы собраны в высокий узел, украшенный сеткой. Большие карие глаза разглядывали Эмму, и та опасалась, что выводы окажутся нелестными. Дама остановилась у кровати и сунула руки в карманы передника.

— Вы наконец проснулись. Мисс Эмма Чегуидден — так, я полагаю?

Эмма села.

— Верно, миледи.

— Я леди Фанчер, дочь Бернардина де Гиньяра и жена лорда Фанчера, министра финансов принца Сандре.

Все еще сидя, Эмма попыталась поклониться.

— Тиа, подайте мисс Чегуидден завтрак, — отмахнулась леди Фанчер.

Горничная сначала высоко взбила подушки у Эммы за спиной, потом поставила поднос ей на колени.

От запаха свежего хлеба голодная Эмма едва сознание не потеряла, но есть в присутствии знатной дамы не могла.

Леди Фанчер, должно быть, умела читать мысли, поскольку сказала:

— Я приказала принести завтрак не для того, чтобы мучить вас, мисс Чегуидден, или проверить вашу выдержку. Я не морю людей голодом. Ешьте, а потом мы поговорим. — Подойдя к окну, она выглянула в сад.

Дрожащими руками Эмма взяла ломтик хлеба и откусила. Хрустящая рассыпчатая корочка, вкус белого мякиша с чуть заметной кислинкой. Хлеб был намазан лавандовым медом.

Каждый кусочек был подлинным наслаждением. Она съела хлеб, тонко нарезанную ветчину, потом дольку дыни и вытерла губы салфеткой. Тиа налила ей чашку сладкого чая со сливками, и Эмма принялась смаковать этот типично английский напиток.

Подняв глаза, она увидела, что леди Фанчер обернулась и с улыбкой смотрит на нее. С интуицией, натренированной на службе, Эмма решила, что леди Фанчер любит заботиться о других. Допив чай, Эмма поставила чашку и сложила руки на коленях.

— Спасибо, леди Фанчер. Эта еда меня воскресила.

Хозяйка дома кивнула Тиа, и та подвинула к кровати стул. Усевшись, леди Фанчер сказала:

— Тиа, пожалуйста, уберите все и принесите нам еще чаю.

Добродушное лицо Тиа помрачнело, но она взяла поднос, сделала реверанс и стремительно вышла из комнаты.

Леди Фанчер подождала, когда дверь за горничной закроется, и спросила:

— Вы могли бы ответить на несколько вопросов, мисс Чегуидден?

— Конечно. С удовольствием.

— Вы помните, как добрались сюда?

— Нет, к сожалению. Я… я помню часть прошлой ночи, но потом…

— Волк?

— Да. — Воспоминания о ярко пылающих глазах вспыхнули в ее уме. — Был волк!

— В Пиренеях осталось мало волков, да и те в отдаленных от города местах.

— Я там и была! — Заметив поднятую бровь леди Фанчер, Эмма неуверенно добавила: — Мне так кажется.

— Расскажите все, начиная с… — на щеке леди Фанчер вдруг появилась ямочка, — с рыбки.

Испуганная Эмма прижала пальцы к виску.

— Рыбки? На балу?

— Именно.

— Надеюсь, вы не думаете обо мне дурно. Видите ли, леди Леттис хотела, чтобы ее носовой платок был холодный и влажный, и я по пути в дамскую комнату заблудилась. Я попала в сад, где было очень темно… Вот и намочила платок в фонтане…

Леди Фанчер весело фыркнула.

— …и, видимо, маленькая, очень маленькая рыбка запуталась в ткани. Я, конечно, не заметила ее, когда отжимала воду. Я вручила леди Леттис носовой платок, не зная…

Леди Фанчер смеялась чуть ли не над каждым ее словом.

— Леди Фанчер, пожалуйста, поверьте мне, — встревожилась Эмма. — Это вышло не нарочно. Я не настолько глупа, чтобы рисковать своей единственной работой на чужой земле!

— Ах да. Вы, английские девушки, слишком благоразумны для этого. — Леди Фанчер подалась вперед, глаза ее искрились. — Но это правда, что рыбка угодила в декольте леди Леттис?

— Да, и потом… — Эпизод, когда леди Леттис пыталась избавиться от рыбки, всплыл в памяти Эммы и развеселил ее. Она сдержанно рассмеялась, потом попыталась извиниться и снова хихикнула.

Леди Фанчер жестом призвала ее к тишине.

— Прошу вас, только не говорите, что сожалеете. Это было главным событием самого унылого вечера скучнейшего сезона! Я думала, что умру от смеха. Леди Леттис стоит на стуле, без волос… вы меня понимаете. Я не из тех, кто судит людей по уму. Одна из моих ближайших подруг, Эмея де Гиньяр, дурочка, каких свет не видывал, но нельзя сказать того же о леди Леттис. Эта женщина корыстна в своих замыслах и расчетливо-жестока. Ее не приняли бы в обществе, но в Морикадии нужно лишь быть лучшим другом принца Сандре. — Она прикусила нижнюю губу, будто сожалея о последнем замечании. С восхитившей Эмму решительностью леди Фанчер сменила тему: — А теперь расскажите, что случилось после того, как вы оставили бал.