понять. Ну, пожалуйста, Петя. Я разберусь в своих чувствах и обязательно дам тебе ответ. Твое предложение очень неожиданное, но я должна подумать. Я дам тебе продуманный ответ, окончательный, а не с бухты-барахты. Сейчас в тебе говорят эмоции, но ты успокойся. И ты поймешь меня.

Пётр закрыл коробочку и положил в карман.

— Я всё понял. Прости.

— За что ты просишь прощения? Наш разговор не окончен.

— Жизнь покажет, Надя. Она всё расставит по своим местам. Позволь, я завтра отвезу тебя в аэропорт.

— Да, конечно! Петенька, не сердись! — И Надя поцеловала Петра, закрывая за ним дверь.

Прошло шесть месяцев.

Наде повезло, все эти полгода она работала в Питере, жила дома. А сейчас она ехала на работу, так как на горизонте маячила новая командировка.

Она постучала в дверь начальника и, получив ответ, вошла в его кабинет.

Борис Михайлович, солидный мужчина лет пятидесяти, приветливо улыбнулся, увидев ее:

— А-а, Надежда Артуровна!.. Заходи-заходи…

— Вы просили зайти, Борис Михайлович?

— Да, тут такое дело… — Начальник стал перебирать бумаги, которыми был завален его стол.

Надежда сказала:

— Да не тяните, Борис Михайлович! Куда мне лететь в этот раз? На Марс?

Начальник смешался.

— Ну, что вы! Какой Марс? Гораздо ближе… Гораздо ближе… — Он продолжал рыться в бумагах. Наконец вытащил какой-то листок.

— Вот… Замечательное место. Якутия.

Надежда вытаращила на него глаза.

— В Якутию в марте? Нет, Борис Михайлович, я не Снегурочка. Я там околею.

Начальник даже привстал со стула и перешел на «ты».

— Да ты не представляешь, как там здорово! Экзотика! Олени, упряжки, меха, якутские алмазы…

— Какие алмазы, Борис Михайлович? Какие упряжки с оленями в мехах? Я не поеду.

— Надежда, прошу тебя, не отказывайся, ведь ты всегда меня выручала.

— Не в этот раз, Борис Михайлович. — Надежда замолчала, словно приняла какое-то важное решение. — Я увольняюсь.

Начальник аж подскочил.

— Ты это брось, Надежда! Что это за «увольняюсь»? По какой причине? — Он сменил тон. — Ну, не хочешь ехать в Якутию, чёрт с ней, с этой Якутией. Гаврилова пошлю. Ему всё равно, куда ехать, лишь бы подальше от тёщи и детей.

— Вы не имеете права мне отказывать. Я сейчас напишу заявление… — сказала Надежда и взяла со стола начальника лист бумаги и ручку. — И через две недели буду свободна. — Она принялась писать.

Начальник встал и заходил по кабинету.

— Нет, ты послушай! Послушай меня… — Он попытался отобрать у Надежды бумагу.

Та отодвинулась и продолжила свое дело.

— Надя, не пори горячку. Ты теряешь приличную работу, приличную зарплату…

— Приличную работу? Да я дома не бываю! Приезжаю, как в гости. А у меня старенькая мама. Я кота воспитываю.

— Кота? — растерялся Борис Михайлович. — При чем тут твой кот? Ну хочешь, я тебе зарплату повышу? Хочешь, Надежда?

— Ничего я не хочу, Борис Михайлович. Я устала. Понимаете, ус-та-ла. Любой крепкий механизм рано или поздно выходит из строя, изнашивается. Вот и я износилась. Сил моих больше нет по полгода по вашим якутскам мотаться, жить в казенных номерах и питаться в задрипанных столовках. У меня своя жизнь есть, свои планы. Я хоть наёмная сила, но право имею. Свободу попугаям! — И она поставила на заявлении подпись и число.

Не говоря ни слова, начальник взял свою ручку и подписал заявление.

— Скатертью дорога, Надежда Артуровна. Но учти, если передумаешь, я тебя возьму обратно без испытательного срока. Отнеси в отдел кадров.

Надежда улыбнулась.

— Спасибо, Борис Михайлович! Вы настоящий мачо.

Надежда не хотела сразу искать новую работу. Она занималась домом, мамой, ремонтом в квартире, подрабатывала репетитором — им с мамой хватало. Шли дни, месяцы. Наступила зима. И тут Надежда приняла решение. Она объявила маме, что взяла путевку в санаторий и уедет на две недели — подышать свежим воздухом, полепить снеговиков.

— Ну надо, так надо, доченька, — обрадовалась мама. — Давненько ты не отдыхала. Свитер теплый не забудь и мазь лыжную. Лыжи-то, наверное, в санатории на прокат взять можно? А вот мазь наверняка нет.

— Ну, конечно, мама. Не волнуйся. И свитер возьму, который ты мне связала, и теплые носки из собачьей шерсти.

Мама довольно улыбнулась.

Вечером, у себя дома, Надежда складывала вещи в чемодан. Рядом на компьютерном столе сидел Лучик — толстый пушистый котяра.

— Ну, что, мой дорогой? Полетим с тобой в Калининград? Ты, конечно, круглая морда, раздобрел, заматерел и обнаглел. Избаловала я тебя на свою голову, ты совсем от рук отбился. Ты не мышелов, ты — диванная подушка. Посмотри на себя: брюхо по полу волочится, ножки до пола не достают. Под хвостом вылизать не можешь — брюхо круглое мешает. Ну, ничего. Сейчас мы с тобой отправимся в путешествие. Ты ведь давненько на родине не был. Вспомнишь родную помойку, будешь ценить мою заботу. А то опять все углы ободрал, мерзавец, а я ведь только обои свежие поклеила и классную когтеточку тебе купила. Посмотри-посмотри, что ты наделал, негодник! Ты небось и в переноску не влезешь. Ну, смотри, положу тебя в рюкзак и сдам в багаж. Будешь знать!

Надя купила авиабилет по сумасшедшей цене, но ей обещали размещение кота в переноске вместе с ней в салоне. Оно и понятно, конец декабря, все летели встречать Новый год.

Надежда волновалась: уместен ли ее приезд? Она не видела Петра и Алису полгода. За это время много воды могло утечь, многое измениться. Но она твёрдо решила ехать и гнала сомнения прочь.

Место ее оказалось в первом ряду, там всегда много места для ног. Под ноги Надя и поставила переноску, в которой возился и сопел ее многострадальный кот.

— Ну, ну, дружок! — прошептала она ему, устраивая удобнее переноску. — Немножко потерпи, скоро будем на месте.

Кот ничего не ответил. Он был возмущен.

Взревели моторы, Надя пристегнулась, самолет качнулся, начал разгоняться, и через мгновение Надежда поняла, что она уже в полёте. Чтобы время прошло быстрее, она вытащила электронную книгу и стала читать свой любимый роман «Сто лет одиночества» Маркеса.

Стюардесса стала предлагать воду и напитки. Надя отвлеклась от книги, попросила стакан негазированной воды — в самолёте нужно много пить, она слышала, что в салоне такой воздух, что можно высохнуть как сухофрукт. Конечно, это только байка, но Надя решила на всякий случай попросить второй стакан воды.

Вскоре шасси коснулись бетонной полосы, самолёт пробежался по ней, потряхивая радостно аплодирующих пассажиров, и остановился.

Подогнали трап. Надежда вытащила с багажной полки свой маленький чемоданчик на колёсиках, подхватила переноску и вышла из самолета. Она взяла