Мне нужно выбраться отсюда.

Он потянул руку и наконец полностью освободил ее. Резким движением, похожим на движение тетивы лука, она разогнула свою руку и схватила его за подбородок. Он откинул голову назад и ударился о спинку кровати.

— О черт!

Мигом проснувшись, она полусидела, опершись на свой замечательный локоть.

— Что случилось? — с тревогой спросила она.

Сандра смущенно смотрела на Кевина, вероятно не поняв, что ударила его. Он пошевелил челюстью, возвращая ее на место.

— Ты спишь, как бывалый матрос на вахте.

— Что ты сказал?

— Ничего. Спи.

Она покачала головой, как будто давая понять, что он ненормальный. Она была слишком сонной, чтобы продолжать разговор. Ее голова тяжело упала на подушку, и Сандра почти моментально уснула.

Кевин оперся головой о спинку кровати. Он уже окончательно проснулся. От окна веяло холодом. Оно было приоткрыто совсем немного, но достаточно для того, чтобы охладить комнату так, как нравилось Сандре. Однако в комнате стало уже слишком холодно. Целый день погода была ужасной и, судя по завыванию ветра за окном, за ночь только ухудшилась.

Я ненавижу Бостон.

Он вдруг вспомнил, что находится не в Бостоне. Он сейчас в Провиденсе, в Род-Айленде. Впрочем, для Кевина это было одно и то же. Тот же морозильник. Он не мог привыкнуть к холоду. Кевин был уроженцем Республики Моллюсков, больше известной как Ки Вест. Это во Флориде. Круглый год Кевин носил футболки и шорты. Он вырос на благоухающем ароматами острове и первые восемнадцать лет своей жизни прожил в настоящем раю, где температура воздуха и воды почти никогда не опускалась ниже двадцати трех градусов. Если такое случалось, то эта сенсационная новость появлялась на первых страницах всех газет страны. Кевин тяжело переносил зиму даже в Таллахасси, где учился в колледже, а потом в юридической школе при Университете Флориды. Он учился на втором курсе юридической школы, когда влюбился в чертовски красивую и подающую большие надежды студентку, чьи мысли больше были заняты карьерой, чем замужеством. Она сказала, что выйдет за него замуж только при условии, что после окончания колледжа они переедут в Бостон, чтобы она смогла поступить в Медицинскую школу Гарварда. В то время он был без ума от нее и согласился бы жить даже в эскимосской иглу, на Юконе, лишь бы поскорее жениться на ней. По результатам экзаменов он входил в первую десятку выпускников Национального университета Флориды. Его имя упоминалось в юридическом обзоре университета среди лучших. Это позволяло надеяться на то, что он сможет устроиться на работу в одну из самых известных юридических фирм Майами или Атланты. Кевин послал свое резюме во все престижные юридические фирмы Бостона, но вскоре обнаружил, что крупные фирмы Северо-Востока не очень-то жаловали выпускников юридических школ Юга страны. По крайней мере тех школ, среди выпускников которых не числились люди, подобные Томасу Джефферсону. Он не получил ни одного предложения и был вынужден умерить свои амбиции и поискать работу во второстепенных фирмах. На фоне успехов Пейтон это выглядело как провал.

Только через пять лет они с Пейтон смогли снять собственную квартиру, хотя в то время Кевин все еще не имел работы. Это было осенью. Потехи ради они пошли посмотреть футбольный матч в Гарварде между командами двух университетов Лиги Плюща,[2] которые с треском проиграли бы даже дублирующему составу «Семинолов». «Семинолы» — это футбольная команда Национального университета Флориды.

Команда Гарварда вела со счетом 42:0. Он запомнил счет того матча. Сорок два очка означали шесть тачдаунов и шесть дополнительных очков. Команда противника выиграла всего двенадцать очков. На каждое из них сидящие на трибуне студенты Гарварда отвечали слаженным громким приветствием. Такое вот высокомерное проявление торжества. Именно тогда Кевин понял, почему ему так трудно найти работу в этом городе.

«Все хорошо, все ОК.

Когда-нибудь ты будешь работать на USA!»

Ужаснее всего, что при пятом тачдауне его собственная жена, поддавшись общему возбуждению, тоже запела вместе с остальными болельщиками.

Благодаря одному из своих преподавателей, окончившему Гарвард, Кевин в конце концов добился интервью в престижной юридической фирме «Марстон и Уилер». Штат фирмы насчитывал две сотни юристов. Кевину удалось произвести на них кое-какое впечатление, и его приняли. Но его рабочий график составлял всего десять часов в неделю. Такая вот частичная занятость. Правда, ему туманно намекнули, что у него есть шанс со временем стать партнером в фирме. Хотя Кевин понимал, что достичь этого без диплома университета Лиги Плюща будет весьма и весьма трудно. Он тогда думал, что если будет много и упорно работать, покажет им, на что действительно способен, то сможет получить солидное повышение по службе. Но последние пять лет только подтвердили печальную истину о том, что поощрение и продвижение по службе сотрудников фирмы почти полностью зависит от того, являются ли эти сотрудники обладателями дипломов на пергаментной бумаге. Клиенты нанимают юристов фирмы «Марстон и Уилер» и платят им баснословные деньги только для того, чтобы их интересы представляли юристы, получившие образование в университетах Лиги Плюща. Таково реальное положение вещей. И профессиональные качества Кевина здесь не имеют никакого значения. Партнерство ему не светит.

Боже, я ненавижу Бостон.

В спальне стало просто невыносимо холодно. Сандра лишь на какой-то сантиметр приоткрыла окно, когда они ложились спать. Но теперь эта маленькая щелочка превратилась в огромную трубу, по которой в комнату поступал арктический холод. Кевин осторожно, чтобы не потревожить лежащего рядом «кикбоксера», выскользнул из-под одеяла. Кафельный пол под ногами казался ледяным катком. Он на цыпочках быстро подошел к открытому окну, ударившись в темноте о ножку стула большим пальцем ноги. Он застонал, прыгая на одной ноге, но не закричал, чтобы не разбудить Сандру. Зазвонил телефон. Но не тот телефон, который стоял на ночном столике. Это был высокий, пронзительный, но слегка приглушенный звук, который раздавался из кармана его пиджака. Пиджак висел на том чертовом стуле, о который Кевин ударился.

Он нащупал телефон в кармане пиджака и поспешил в дальний конец комнаты, подальше от Сандры.

— Алло, — произнес он как можно тише.

— Это Кевин Стоукс? — спросил женский голос.

— Да. Кто это? — прошептал он сквозь зубы, все еще корчась от боли.

— Я звоню из женской больницы Бригхем. Вы муж доктора Пейтон Шилдс?

Кевин посмотрел в противоположный конец комнаты на клубочек, свернувшийся под одеялом, и отвел взгляд.

— Да. Но она работает в детской больнице. В чем дело?

— Ваша жена попала в автомобильную аварию.