– Деньги в конце месяца. А! Точно! Забыл! Есть одно выгодное предложение от хозяина квартиры.

Ага, а вот и подводный камень! Так и знала!

– Какое? – Я внутренне напряглась.

– Если будете ежедневно звонить ему по видеосвязи и показывать его деревья, то проживание абсолютно бесплатно.

– Серьезно? – взвизгнула от восторга Юлька. – Я беру это на себя!

Антон почему-то занервничал и поторопился оговорить условия:

– Это должен быть совершеннолетний съемщик квартиры.

У меня язык до сих пор к нёбу прилип от удивления. За ежедневные видео его кустиков мы будем жить здесь абсолютно бесплатно? Да легко!

– Я согласна!

– И хочу напомнить – никаких мужчин. Если требуется помощь сантехника, ремонтника или любая другая – вы звоните мне, и я все организую. По рукам?

– Да у меня тут даже ни один комар мужского пола не влетит!

Майконг

– Майк, я говорил, что Кира передавала тебе пламенный привет? – Никс выглядел помятым и недовольным. На широком плече облаченного в черную форму песца белело пятнышко детской смеси.

Двое друзей шли по коридору логова лис, чтобы встретиться со своей командой. Майконг открыл дверь, и в нем шевельнулось давно забытое чувство вины. В зале для совещаний на огромном столе спала команда лис.

Первым командира и его бывшего заместителя заметил Захар, который приоткрыл один глаз на скрип двери.

– Прилегли на час, наша вина, командир! – тут же вскочил он на ноги.

Восемь лисов за секунду встали в стойку смирно. Майконг обвел взглядом их мятые и заспанные лица и заметил Антона, который так и остался спать на столе. Бейсболка закрывала лицо, грудная клетка равномерно поднималась.

Умаялся, бедняга.

– Передай своей Неженке мои извинения. Ты уже пятый раз припоминаешь мне это. – Майконг устало потер глаза, которые только разболелись еще сильнее.

– Я твоей совести повторил. Кира с дочкой одна всю ночь провела, не спала, потому что у малышки зубы режутся. А я по городу с тобой всю ночь носился, как и команда. И зачем? За долбаными деревьями? Ты не мог придумать что-нибудь попроще? Дворовых котов там поймать, например?

– У нее могла быть аллергия на шерсть, а у нас была всего одна попытка, – покачал головой Майконг.

– Пытатель! – закатил глаза Никс.

Последняя неделя перед тестом и так вытянула все соки из команды, пока Майконг тренировался контролировать зверя, а тут еще добавочка.

– Я в долгу перед вами, ребята! Сегодня угощу вас хорошими стейками. Никс, следующую ночь я просижу у тебя в няньках. Сходишь на свидание длиною в ночь.

– По рукам! Но с тебя еще чистка салона. После этих кустов я смотреть на ковры не могу.

– И моей тачки!

– И моей!

– И…

– Понял! Комплексная чистка для всех!

Захар, самый молодой лис из команды, повел плечами так, будто по спине табун мурашек пробежал:

– Истинные – это так накладно! Планирую навсегда остаться холостяком. Сколько та квартира стоила?

– Денег она стоила. А вот кусты – нервов! – мрачно сел за стол Никс и сочувственно посмотрел на все еще дрыхнувшего Антона.

Эти фикусы оказалось действительно трудно достать. Только крупные садовые центры за транспортным кольцом могли похвастаться домашними деревьями в кадках. И максимум в каждом – по одному. Команда лис впервые проклинала Майконга в эту ночь. Даже когда его зверь раскидывал лисов на тренировках, они так не скрипели зубами от злости, как таща горшки этих жутко нетранспортабельных деревьев.

– Зато Майконг теперь специалист по ботанике! – Никс не мог упустить шанс поржать над другом. – Ребята, на день рождения дарим ему домашние кустики!

– Меня все равно отстранили от работы в команде из-за зверя. Должен же я как-то вырабатывать терпение? Вчера читал, что искусство выращивания бонсаев помогает постичь дзен. – В словесных пикировках Майка было не переиграть.

За эту ночь саванный лис действительно узнал о фикусах и их вредителях столько, сколько никогда не желал знать. Все сделал для того, чтобы все выглядело правдоподобно.

Майконг прекрасно знал принцип хорошего лгуна – проработанная до мелочей легенда.

Света

– Свет, я есть хочу… – Юлька оторвалась от огромного плоского экрана на стене и виновато посмотрела на меня. – А этот дядя говорил, что хозяину было жалко выкидывать продукты, что надо все есть или выбросить…

– М-м-м… – Я замялась. – Конечно! Сейчас посмотрю, что можно сделать!

Так и есть, Антон именно так и сказал. Вот только я уже видела содержимое холодильника. Любая другая девушка прыгала бы от счастья, что ей достались горы парного мяса и куча овощей, вот только загвоздочка была в том, что все это надо было готовить.

А у меня с этим больши-и-ие проблемы.

Мама считала кухню исключительно своей территорией, а готовку – таинством, в которое никто не смел вмешиваться. Даже подглядеть не позволялось, разрешено было только терпеливо ждать, пока еда ляжет по тарелкам.

Готовила, кстати, мама просто прекрасно. Помню, единственное, что папа расхваливал в супруге, так это ее стряпню. Она замечательно пекла, тушила, жарила и могла приготовить кашу буквально из топора.

Именно поэтому я сейчас смотрела на изобилие еды в холодильнике с немым отчаянием и думала, почему этот богатей не мажет паштет на хлеб или хотя бы маслице.

– Стейк хочу! Смотри, сколько мяса! Сможешь сделать, как в фильмах показывают? – Юлька шмыгнула мне под руку и встала впереди, восхищенно глядя на содержимое холодильника.

Сестренка повернулась ко мне и запнулась.

– Яичницу хочу, зачем эти стейки! – тут же нашлась она, взглядом нащупав самый безопасный, с ее точки зрения, продукт.

Ага, яичница… Ну что там сложного? Справлюсь! Не сложнее, чем аргоном варить.

Что там нам надо? Кастрюля отпадает, сковорода подойдет. Огонь включаем… Такой огонь подойдет же? Нет, надо побольше!

– Сколько яиц?

– Я такая голодная! Можно три?

– Конечно! – Я взяла ножик и легонько стукнула по скорлупке ножом – видела, так в фильмах делали.

Скорлупа чуть треснула. Тогда я стукнула сильнее, и тонкая кальциевая оболочка просто развалилась на части. Яйцо вылилось на сковородку вместе с частицами скорлупы.

– Ой!

Чтобы вытащить их, я обожгла три пальца. С другими яйцами я была уже осторожней.

Шипело жутко. А еще сразу запахло горелым. Не успела я достать тарелку, как края моего первого блюда почернели и стали заворачиваться.