– До замка четыре мили, – сказал почтальон, – но для такой очаровательной американочки, как вы, идти по этой дороге слишком тяжело. Вы должны остаться со мной и моей хозяйкой.

Вероятно, Темперанс стоило принять его предложение, но в его глазах горел огонек, говоривший, что нужно бежать отсюда как можно скорее. Интересно, была ли у него жена вообще?

Четыре мили под дождем... Но выхода не оставалось. Темперанс взяла маленький кожаный чемоданчик и оставила на станции свои сундуки.

Так она оказалась по икры в грязи на дороге в замок лорда Маккэрна. Она собиралась высказать ему все, что о нем думает. Может быть, для него она просто экономка, но даже экономки заслуживают роскоши доставки на колесах.

Темперанс не видела часов под тяжелым макинтошем, но была уверена, что уже, по крайней мере, полночь, когда, наконец, увидела впереди свет. С каждым шагом он становился ближе. Сквозь бесконечный дождь и грязь этот единственный тусклый огонек был самым желанным для нее в жизни.

Она выдохлась, из последних сил вытаскивая ноги из хлюпающей грязи, и попыталась сделать последний рывок вперед. Может, этот свет – большой огонь, потрескивающий в открытом очаге. И рядом стоит стол, на котором миска с теплым супом. И хлеб с маслом. И молоко прямо из-под коровы.

Темперанс слышала урчание в животе, перекрывающее шум дождя и плеск грязи. Ей хотелось рухнуть лицом в грязь и лежать так до тех пор, пока кто-нибудь не найдет ее здесь – живую или мертвую. Ей сейчас было все равно, что с ней случится.

– Держись, – громко произнесла она, – подумай о чем-нибудь хорошем!

Вспомнив о Нью-Йорке, Темперанс смогла сделать еще один шаг вперед. Перед ней была дверь с тяжелой медной колотушкой. Одеревеневшими от холода пальцами она сумела только зацепиться за кольцо – обхватить его не было сил.

Кое-как ей удалось поднять кольцо и отпустить. Один, два, три раза... Она подождала. Ничего. Монотонно стучал дождь, но из-за двери, кажется, не доносилось ни звука.

Медленно подняла она замерзшую руку и еще раз кое-как постучала кольцом. Один, два, три, четыре... Опять ожидание, и опять ни звука.

Она настроилась не плакать. Если ей придется стучать колотушкой до конца света, она будет это делать. Закусив губу, чтобы вернуть себе немного сил, она снова подняла руку.

Но не успела Темперанс дотронуться до кольца, дверь распахнулась, и свет загородил мужчина.

– Какого черта вам здесь нужно? – заревел он, заглушая дождь. – Неужели человек не может спокойно отдохнуть в собственном доме?

Темперанс очень хотелось упасть в обморок на пороге, но она была не из тех, кто падает в обмороки.

– Я новая экономка, – сказала она, едва слыша свой собственный голос.

– Что?! – заорал он в ответ.

Свет струился из-за его спины, ей в лицо бил дождь, поэтому она не могла его хорошенько рассмотреть. Было видно только, что он большой и темноволосый.

– Я ваша новая экономка, – повторила она громче.

– Моя кто? – заорал он.

Он туп? – подумала Темперанс.

– Я приехала работать экономкой! – закричала она, вытирая лицо от дождя сведенными от холода руками. – Меня послал Ангус Маккэрн.

– Вы? – переспросил мужчина, глядя на нее сверху вниз. – Вы не экономка! Можете возвращаться, откуда пришли, и передать Ангусу Маккэрну, чтобы он катился ко всем чертям! Также передайте ему, что мне наплевать на хорошеньких шлюшек, которых он мне посылает, и что я ни на одной из них не женюсь!

И он хлопнул дверью перед носом Темперанс. Она стояла, уставившись на дверь, дождь бил ей в лицо. Перед ее глазами, словно кинофильм, пробежал этот длинный, ужасный день, начавшийся рано утром с расставания с матерью. Потом длинное путешествие в трясущейся карете, после которого у нее осталась пара болезненных синяков, потом эта встреча на почтовой станции. В довершение всего четырехмильный переход вброд через грязь... А сейчас еще и это! Перед ее носом захлопнул дверь мужчина, который должен быть племянником Ангуса Маккэрна. Не могут быть случайно так похожи друг на друга два человека. Нет, только от одного корня могли появиться на свет два таких осла!

И этот Джеймс Маккэрн полагает, что так быстро от нее избавится? Она снова подняла руку и почувствовала, что немного отогрелась. Определенно от гнева.

С удвоенной силой она постучала в дверь, но та не открывалась. Справа было окно, откуда шел свет, и Темперанс решила разбить стекло и проникнуть в дом через окно.

Но, сделав шаг к окну, она обнаружила, что ее макинтош защемило дверью. Изо всех сил дернув толстую шерстяную ткань, Темперанс подумала, что она либо попадет сейчас в дом, либо проведет оставшуюся ночь на привязи перед входной дверью.

Она схватила кольцо и принялась изо всех сил стучать. Прошло добрых двадцать минут, пока дверь снова открылась.

– Я же велел вам убираться!

Темперанс не собиралась ждать, пока перед ней снова захлопнут дверь. Она ловко проскользнула у него под рукой внутрь. Свет, который она видела, оказался вовсе не огнем. На грубом деревянном столе перед камином стояла одинокая свеча, словно зажгли ее в те времена, когда в Шотландию приехал Эдуард I.

– Вон! – закричал человек, не закрывая двери и указывая рукой в черную дождливую ночь.

Но с Темперанс было довольно. Схватив зонт, она ткнула десятисантиметровым острием хозяину в грудь.

– Нет! – завопила она голосом, который специально вырабатывала для больших аудиторий, чтобы ее было слышно на задних рядах. – Я больше шагу не ступлю под этот бесконечный дождь и в эту грязь! Если вы вышвырнете меня отсюда, я войду через окно или спущусь по дымоходу! – она сощурила глаза. – А если вы убьете меня, я буду преследовать вас в кошмарах!

Она наступала на него, а он смотрел на нее с изумлением. Он был крупным мужчиной, с косматой шевелюрой, спадающей на воротник. Его темные свирепые глаза и черные брови, которые заострялись на середине, придавали ему сходство с дьяволом. Всклокоченная борода и усы не скрывали полные губы. Он был красивым, но в его красоте таилось что-то злое.

– Не знаю, что у вас в голове за мыслишки, – сказала Темперанс, – но я здесь только для работы, и не больше! Вы думаете, что я слишком хорошенькая для экономки?

Она давила на него острием зонтика, понимая, что он в любую минуту может его выхватить. Но он, не двигаясь, смотрел на нее, словно кобра, зачарованная дудочкой.

– Именно это хорошенькое личико принесло мне столько неприятностей с вами, мужчинами! – она плюнула в него этим словом и продолжала давить, а он отступать. – Я вас ненавижу! Всех сразу за то, что вы сделали со мной! Муж бросил меня с тремя детьми! Нас вышвырнули из квартиры, и мои дети поумирали от скарлатины, один за другим! Я молилась в надежде умереть вслед за ними, но меня оставили на этой Земле, а зачем, я не знаю! А ваш дядя Ангус женился на богатой американке и сказал, что в Шотландии у него есть для меня работа, поэтому я приехала с ними, протопала четыре мили пешком по колено в грязи, и что я слышу? Что я слишком хорошенькая для этой вашей чертовой работы!