— Тони, — живо подсказала Эмили. — Он тот, за кого себя выдает, Лиз. Гай нашел его фотографии с другими его группами в старых выпусках «Мьюзик мэднес». Я всегда считала, что зря Гай хранит эту рухлядь, а они, глядишь, и пригодились. Знаешь, Лиз, у Тони такие блестящие планы!

— И когда же выйдет первая пластинка?

— Ладно тебе, мы ведь только начинаем. Тони хочет снять для нас местные клубы и договориться о нескольких выступлениях на рождественские каникулы. Он говорит, если мы будем много репетировать, да еще чуть-чуть везения — и летом лучшие клубы Лос-Анджелеса будут наши. Он, конечно, золотых гор пока не сулит. До этого еще далеко. Но обещает пригласить друзей со студии звукозаписи, как только будем звучать на уровне.

Элизабет тепло улыбнулась Эмили. Она серьезно относилась к «Друидам» и желала им успеха.

— Я так рада, Эмили, за тебя. Вся ваша группа, наверное, на седьмом небе от счастья!

— Да, все очень счастливые. Но, знаешь, как мы устали, — сказала Эмили, когда прозвонил первый звонок на урок и они обе поспешили в класс. — Мы сегодня полночи репетировали.

— Кажется, вам не хватает только откликов в прессе.

— У тебя есть идея?

— Да, я бы хотела проследить ваш путь в нескольких статьях и поместить их в «Оракуле». Конечно, для этого нужно согласие редактора, но думаю, что Пенни понравится эта идея. Расскажу о вашей встрече с Тони и ваших планах. Потом опишу ваше первое выступление, репетиции, первый успех и пластинку, которая, не сомневаюсь, пойдет нарасхват.

Эмили так и сияла от счастья.

— Это потрясающе, Лиз! Ты даже не представляешь, что это для меня значит.

— Почему же, Эмили? Желание стать рок-звездой — мечта всех молодых музыкантов. А у тебя появилась реальная возможность воплотить ее в жизнь.

— Но, к сожалению, я пока еще и школьница! — Эмили с тяжелым вздохом открыла дверь класса по химии. — Реальность сегодняшнего дня — этот ужасный Боб Руссо.

Подруги обменялись понимающими взглядами. В этом учебном году самый трудный предмет для них была химия, а причина заключалась в преподавателе Бобе Руссо. Он не терпел лентяев, требовал, чтобы все всегда заучивали назубок. И надо сказать, он умел этого добиться. Вся школа знала — у Руссо лучше не сачковать. Он следил, — чтобы все понимали его предмет, и убеждал не огорчать ни себя, ни его. Даже Джессика, которая не утомляла себя чтением учебников, хотя училась всегда хорошо, к урокам по химии готовилась как к никакому другому предмету.

Когда прозвонил последний звонок и Лиз заняла свое место у окна в двухъярусной аудитории, она, к своему удивлению, обнаружила, что Джессики нет. Они вместе приехали в школу, куда же сестра могла деться?

Элизабет глянула в окно и глазам своим не поверила: в конце дальней лужайки потерявшая совесть парочка целовалась на виду у всей школы;

Джессика с Брюсом так крепко прилепились друг к другу, что разнять их могла разве что школьная футбольная команда.

Джессика одной рукой перебирала черные волнистые волосы Брюса, наслаждаясь их шелковистой мягкостью, другой гладила шею, все крепче прижимаясь к нему. А Брюс все более страстно целовал ее, чувствуя, как его поцелуи возбуждают каждую клеточку ее тела.

Они услыхали долетевший до них звонок как раз, когда оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание.

— Ой, Брюс, мы опоздаем! Надо идти на урок. — И Джессика принялась собирать учебники, разбросанные На траве.

Брюс, усмехнувшись, положил руку ей на плечо:

— Что за спешка, девочка? Мы только начали. Джессика не могла поднять на него глаза. Ей очень хотелось остаться, но не улыбалось выслушивать нагоняй строгого учителя.

— Я не хочу уходить, Брюс, ты это знаешь. Но, если я не пойду на урок Руссо, он мне потом житья не даст.

— Выходит, моя девочка больше думает о мистере Химике, чем обо мне. Вот уж не ожидал!

— Брюс, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — вздохнула Джессика, продолжая ласково поглаживать его шею. — Но мистер Руссо очень любит оставлять прогульщиков после уроков. Тебе ведь не понравится, если он меня оставит и я не пойду с тобой на танцевальную площадку?

— Ну конечно. Ладно, не волнуйся, моя радость. — И с этими словами он вынул из заднего кармана брюк какой-то блокнотик.

— Перед этим даже Руссо бессилен. — Брюс написал что-то на верхнем листке, вырвал его и протянул Джессике.

— Ура! Справка из медпункта! — просияла она. Неразрешимая, казалось, трудность так легко разрешилась.

Брюс провел пальцем по ее губам:

— Результаты обследования показывают, что для возвращения к жизни вы нуждаетесь в моем поцелуе.

Джессика придвинулась поближе:

— Это и правда спасительное лекарство, доктор Пэтмен! Когда начнем лечение? — Джессика обвила руками шею Брюса и потянулась к его губам.

На другой день, после уроков, Элизабет сразу же заторопилась домой. На уроке физкультуры они с Инид играли в теннис, и вдруг у нее в голове родился сюжет коротенького рассказа. Ни с чем не сравнимое чувство вдохновения наполнило все ее существо, но она знала — если немедленно не перенести рассказ на бумагу, замысел очень скоро улетучится. Лиз думала закончить черновик к вечеру.

Дома никого не было. Значит, ничто не будет мешать. Расположившись в любимом старом кресле в гостиной, она открыла свой перекидной блокнот и начала писать.

Рассказ был о девушке, у которой голос чувств заглушил рассудок. Элизабет увлеченно писала.

Вдруг кто-то постучался в дверь. Сначала робко, Элизабет даже показалось, это стучат ветви деревьев о стену дома. Но стук становился настойчивей, и Элизабет пришлось отложить блокнот и пойти открыть дверь. На пороге стояла Робин Уилсон:

— Привет, Лиз. Джессика дома?

— Нет еще. Она на репетиции болельщиков. Скоро должна прийти. Сегодня ее очередь готовить ужин.

У Робин был явно смущенный вид:

— Я была на репетиции. Она там не появлялась. Мы договорились с ней встретиться после уроков, но я нигде не могу ее найти. Даже не представляю, куда она делась.

— Зато, кажется, я представляю, — сказала Элизабет, поняв, что ужин сегодня опять придется готовить ей.

— Держу пари, она уехала с Брюсом Пэтменом.

— Не может быть! — Робин опустила голову, стараясь скрыть огорчение.

«Джессика верна себе!» — подумала Элизабет. Хотя они с Робин совсем мало были знакомы, перед этой полной девушкой Лиз стало стыдно за сестру. Робин очень хотела дружить с Джессикой, а Джессика бессовестно этим пользовалась. И Лиз решила отложить рассказ до другого раза и пригласила Робин войти.

— Мне очень жаль, что вы не встретились с Джессикой, — сказала Элизабет, предложив гостье сесть. — Скажи Джес, что она не имеет права так с тобой обращаться.