Он лег на сцену, а волосы начали раскручиваться из узла, и я решила, что это непредвиденная случайность, и только когда она рухнула на него сверху, поняла, что волосы были частью шоу, эмоциями. Волосы рассыпались вокруг них по светлой деревянной сцене, и что-то в падающем на них свете или из-за цвета геля превратило все эти каштановые волосы в красные, так, как будто они оба лежали в луже густой крови. Она сделала один бессмысленный последний жест бледными руками и снова, благодаря освещению, оказалась в слабом, белом свете, так что казалась почти призрачной. Это был изящный трюк с освещением, ее свечением и эфирностью, в то время как Натаниэль лежал в более богатых красных тонах, так что в танце было заключено все: смерть и насилие, и трансцендентность, и красота.

Снова наступила тишина, не нарушаемая даже дыханием. Свет приглушили, чтобы мы не видели, как они покидают сцену. А потом зрители поднялись опять, и это было замечательно.

- Боже мой, - сказала я, когда стояла и хлопала вместе со всеми. Мика рядом со мной качал головой. Мне было интересно, не размышляет ли он над теми же вещами, что и я.

- Наш котенок стал котом, - сказал Жан-Клод рядом со мной.

Я наклонилась за Микой к Джей-Джей.

- Скажи, я просто влюблена в него, или это на самом деле было потрясающе?

Она кивнула.

- Это было действительно хорошо! Чуть больше времени и труда, и это может стать потрясающим.

Балерине преподнесли другой букет роз. Она разделила свой букет пополам, преподнесла половину Натаниэлю и обняла его.

Моника наклонилась мимо Джей-Джей и сказала тихо, но не так тихо, чтобы Джей-Джей не могла расслышать:

- Подумать только, ты заберешь его домой и будешь играть с ним.

Должно быть, я обернулась довольно резко, и то, что я хотела сказать, не было дружелюбно, но Мика схватил меня за руку и закрыл мне обзор. Выражения его лица было достаточно. Это заставило меня считать до десяти. Но пока я считала, меня опередила Джей-Джей, воскликнув:

- Ты собираешься это так и оставить?

Я посмотрела на Мику.

- Нет, но не переусердствуй, - сказал он.

Я кивнула.

- Что-то не так? - спросил Жан-Клод, наклоняясь к нам.

Я перегнулась через всех.

- Натаниэль - не вещь, ясно?

Она отмахнулась от меня, но что-то в ее лице выдало, что она просто дразнила меня. Единственный вопрос был, почему?

Вивиан по другую сторону от нее вела себя совершенно тихо во время всей этой сцены. Она стояла и аплодировала, но не смотрела на нас. Будто была совсем не здесь.

Я потянулась мимо Моники и дотронулась до руки Вивиан. Она вздрогнула и повернулась ко мне с широко раскрытыми глазами. Она была верлеопардом - к ним невозможно подкрасться, но я действительно испугала ее. О чем она так напряженно думала?

Ашер сказал что-то Жан-Клоду. Я уловила вполне достаточно, чтобы знать, что это французский и не более, но что бы он ни сказал, Жан-Клод выглядел еще менее счастливым, чем я в отношении Моники. Я видела лицо Ашера, когда он смотрел на другого мужчину, и я знала этот взгляд. Похожий взгляд у него был, когда он попытался поцеловать Мику сегодня. Что, черт возьми, случилось с Ашером сегодня? Он мог быть напористым и вообще занозой в заднице, но у него обычно была причина, которую я могла выяснить. Сегодня я терялась в догадках.

Следующей выпускницей была балерина Стивена. Я гадала, смогут ли они превзойти или хотя бы приблизиться к тому, что сделали Натаниэль и его партнерша. Но к счастью всех заинтересованных сторон, это был джазовый танец, номер из старого бродвейского мюзикла. Девушка и Стивен оба были в мягких фетровых шляпах, белых рубашках с закатанными рукавами и свободными воротниками, расстегнутых жилетах и слаксах с поясами. У обоих волосы спускались ниже плеч, его вились и были светлыми, у нее были кудрявыми и каштановыми. Части его костюма были черными, а у нее - в тонкую полоску.

Номер был смешным, с намеренными скользящими падениями по сцене. Они скользили из одного угла сцены в другой, разминаясь в дюймах друг от друга. Это было спортивно, весело, и так сильно отличалось от двух других номеров, что сработало.

Они закончили тем, что она запрыгнула на руки к Стивену, и он унес ее за кулисы. На этот раз аплодисменты прозвучали немедленно, смешавшись со смехом, нам необходимо было что-то светлое после печали предыдущего номера.

- Очень в духе Джина Келли, - сказал Мика.

- Я даже не знала, что Стивен умеет исполнять чечетку, - проговорила я.

- Он научился для шоу, - сказала Вивиан.

- Ого, - сказала я, - вот это оперативность!

Вивиан улыбнулась, и выражение тихой гордости пробежало по ее лицу - это были ее самые положительные эмоции за всю ночь. Стивен и старшая девочка поклонились, и он получил несколько роз из ее букета. Вивиан глядела на него сияющими глазами, и даже незнакомый с этой парочкой человек мог понять, что она его любит.

Сцена опустела, музыка изменилась. Это был тот номер, который заставлял Джейсона нервничать. Он и последняя выпускница должны были танцевать номер, хореографию которого для них поставил он сам. Он часто ставил хореографию в Guilty Pleasures, но он сказал: "Это не то же самое, Анита. Клиентам на самом деле не так уж важно, танцуем мы или нет, они хотят видеть тела. Это - другое дело". Я никогда раньше не видела, чтобы он так нервничал из-за выступления на публике. С одной стороны, это было мило, а с другой - заставляло переживать.

Я поймала Джей-Джей на том, что она улыбалась, водя пальцем по его имени, напечатанному в программе. Это была грустная улыбка, как будто она размышляла о том, что могло бы быть.

Им с Джейсоном было лишь по двадцать три, но улыбка была печальной, как будто двери были закрыты, выбор сделан, и не было пути назад. Или, может быть, я была слишком романтично настроена. Не-а, только не я, только не романтично. Любой мужчина в моей жизни мог бы это подтвердить.

Балерина выбежала на неярко освещенную сцену. Она была одета в белую шелковую ночную рубашку, и ее лицо, ее тело - все говорило о страхе. Но, как и в любом хорошем фильме ужасов, страшилище никогда не показывается там, куда ты смотришь.

Джейсон спрыгнул с потолка. Я знала, что он должен быть на узком мостике, но казалось, что он просто спрыгнул с неба и приземлился перед ней на четвереньки. Ее крик, когда она повернулась и увидела его, прорезал внезапную тишину аудитории. Музыки по-прежнему не было, когда он медленно выпрямился, одетый только в облегающие колготы, так, что мышцы в его верхней части тела напряглись и выступили, когда он подымался на ноги. Его волосы были распущены: волна желтого, рассыпавшаяся по плечам и наполовину закрывающая лицо. Он стоял, мускулистый, красивый, дикий, и так же, как она излучала страх, от него исходила аура хищника.

Девушка повернулась и побежала прочь. Джейсон пронесся размытым движением и вдруг оказался прямо перед ней. Она издала еще один крик, но он почти утонул во вздохе аудитории.