Еще разок — и противник вырубится… Старк отвел руку, но зацепился пяткой за лежащего Ромну и едва не упал, и Фаолан достал его чистым свинговым ударом. Старк стукнулся спиной и затылком о стену пещеры. В голове вспыхнул малиновый огонь, потом стал меркнуть и остывать. Набежала прозрачная серебристо-зеленая волна и накрыла его…

Он устал, бесконечно устал. Голова болела. Он хотел отдохнуть, но почувствовал, что сидит и делает то, что необходимо было сделать. Старк открыл глаза.

Он сидел на банке ялика. Длинное весло было вставлено в уключину, его лопасть находилась за кормой в Красном море, и там, где металл касался поверхности, кружились воронки серебряного огня и водовороты бриллиантовой пыли. Шлюпка быстро плыла сквозь густой туман, в кровавой мгле жаркой венерианской ночи.

Бьюдаг лежала на носу шлюпки лицом к Старку. Девушка была надежно связана полосами белой материи. На шее у нее виднелись темные кровоподтеки. Она следила за Старком напряженным, немигающим, совершенно бесстрастным взглядом тигрицы.

Старк опустил глаза, чтобы осмотреть себя. Его юбка была в крови, коричневые кровавые полосы покрывали грудь. Чужая кровь… Он медленно вытащил из чехла нож. Лезвие было покрыто коркой, еще слегка влажной.

Старк посмотрел на Бьюдаг. Его губы одеревенели и распухли. Он облизнул их и хрипло спросил:

— Что произошло?

Она, ничего не говоря и не отводя взгляда, покачала головой.

Старка захлестнула холодная черная ярость. Ранн!

Он встал и пошел вперед, чтобы развязать Бьюдаг руки, предоставив ялику плыть по воле волн.

Перед ними из красной мглы возник какой-то силуэт — корабль с двумя тяжелыми веслами, высекающими огонь за кормой, и носовой фигурой в виде изящной женщины. Женщины с аквамариновыми глазами и волосами. Корабль подплыл к ялику.

Вниз упала веревочная лестница. У поручней появились люди. Стройные люди, с кожей, переливающейся белыми искрами, как снежная крупа.

Один из них сказал:

— Старк, поднимись на борт.

Старк вернулся к веслу и, погрузив его в море, быстро отплыл от корабля Ранн.

Взвились абордажные крючья, зацепив ялик за банку и планшир[3]. У мужчин в руках появились отвратительного вида изогнутые луки с зазубренными стрелами на тетиве. Снова прозвучал вежливый голос:

— Поднимись на борт.

Старк молча развязал Бьюдаг. Говорить, видимо, было не о чем. Он подождал, пока она забралась по лестнице на корабль, и последовал за ней.

Ялик оставили в море. Судно развернулось и поплыло, набирая скорость.

Старк спросил:

— Куда мы плывем?

Человек, говоривший с ним, улыбнулся:

— В Фалгу.

Старк кивнул. Вместе с Бьюдаг они спустились в каюту, где стояли мягкие диваны, накрытые серым шелком, а панели из черного дерева были покрыты красивыми росписями, изображавшими героические сцены из истории народа Ранн. Старк и Бьюдаг сели напротив друг друга. Они все еще не разговаривали.

Когда забрезжил опаловый рассвет, корабль достиг Фалги — цитадели, образованной базальтовыми скалами, что отвесно поднимались из пылающего моря. Длинная коса, как рука, охватывала бухту, полную кораблей. Там виднелись зеленеющие поля, а дальше, укутанные вечными венерианскими туманами, вздымались горы Белого Облака. Старк подумал, что лучше бы он никогда не видел этих гор. Но, поглядев на свои руки, изящные и сильные, спокойно лежащие на коленях, он засомневался. Старк вспомнил о Ранн, которая ждала его. Злость, волнение, настоящая буря чувств охватили Старка, и он начал нервно ходить по каюте.

Бьюдаг сидела тихо, с отрешенным видом ожидая своей участи.

Корабль миновал людные причалы и пришвартовался бортом к каменному молу. К судну бросились люди, чтобы закрепить канаты. Именно люди, такие же, как Бьюдаг и Старк. У них были переливающиеся серебристые волосы и белая кожа жителей равнин, правильные черты лица и пропорциональные тела. Голые, будто животные, эти люди носили только кожаные ошейники с металлическими шипами. Их тела были изможденными и сутулыми от тяжелой работы.

То тут, то там стояли другие люди — с голубовато-зелеными волосами, облаченные в великолепные доспехи, словно божества возвышаясь над копошащейся толпой.

Старк и Бьюдаг сошли на берег — то ли пленники, то ли почетные гости в сопровождении эскорта. От залива разбегались улочки, петляя и карабкаясь вверх по скалам. Дома лезли один на другой. Пошел дождь, дымящийся венерианский ливень, и влажный жаркий воздух наполнился удушающим зловонием людской толпы.

Старк и Бьюдаг поднимались вверх по щиколотку в воде, стекавшей по улицам, которые наполовину состояли из лестниц. Из домов, из узких переулков на них глазели тощие голые дети. Дважды они проходили через рыночные площади, где женщины с неподвижными лицами побежденных расступались перед прилавками, чтобы дать дорогу их отряду.

Что-то здесь было не так, и вскоре Старк понял: тишина. Среди всего этого человеческого стада никто не смеялся, не пел, не кричал. Даже дети говорили только шепотом. Старку стало как-то не по себе. У них были такие глаза…

Он посмотрел на Бьюдаг и отвел взгляд.

Выходящие на море улицы упирались в отвесную базальтовую стену, изрезанную галереями. Старк и сопровождавшие его люди вошли в них, продолжая подниматься. Они переходили с одного уровня на другой мимо огромных пещер, обращенных к морю. Здесь царили такие же толчея, вонь и тишина. В полумраке блестели глаза, крадучись переступали по камню босые ноги. Где-то тонким голосом заплакал ребенок, но крик тут же смолк.

Отряд вышел на чистый воздух, на вершину утеса, где располагался целый город. Широкие улицы, обсаженные деревьями, беспорядочно разбросанные низкие виллы из черного камня, окруженные огороженными садами — изумрудные виноградники, гигантские папоротники и цветы. В садах работали голые мужчины и женщины, они же катили по аллеям тележки с мусором или спешили с поручениями, опасливо перебегая через главные улицы.

Отряд повернул в противоположную от моря сторону, направляясь к эбеновому дворцу, словно корона венчавшему город. Проливной дождь хлестал голое тело Старка, и здесь, наверху, запах дождя чувствовался даже сквозь тяжелое благоухание цветов. Дождь пах Венерой — мускусом, примитивной и дикой жизнью, Венерой — плодовитой великаншей, сжимающей цветы в страстно раскинутых руках. Старк ступал мягко, как пантера, и глаза его горели янтарным блеском.

Они вошли во дворец Ранн.

Она приняла их в той же комнате, куда Старк попал после аварии. Через широкую арку он увидел высокую кровать, на которой лежало его старое тело, пока не рассталось с жизнью. Снаружи Красное море дымилось под дождем, ржавый туман нехотя вползал в открытую галерею.