В одном из магазинов, которого раньше здесь не было, одежда развешена без ценников. Деньги роли не играют. Сколько стоят брюки? «Думаю, в районе пятидесяти девяти евро, но я могу проверить на кассе», — откликается девушка-консультант. Ее коллега-кассир раскачивается в такт музыкальным басам, а на прощание хлопает рукой по ладони покупателя. «Give me five»[9]. Здесь все свои. Мальчишкам с большими пакетами — лет по четырнадцать-шестнадцать. Столько же, сколько было тогда Даниелю и его друзьям.

Одежда для мальчиков в этом магазине в основном больших размеров: XL, XXL и 3XL. Чем больше, тем лучше. И только фирменный товар. Даниелю и его помешанным на хип-хопе друзьям магазин наверняка бы понравился. Здесь продаются бренды, которые они любили больше всего. «Всякий ширпотреб — это там», — говорит продавец и машет рукой в сторону соседнего магазина. «Ширпотреб» означает дешевый товар неизвестных марок. Это не для Даниеля и его crew. Всё в этом храме торговли — магазины, продавцы, покупатели, ассортимент — излучало аромат большого города. Сквозь одну целиком застекленную стену торгового центра «Цайль» открывается панорама города. Над высокими крышами и церковью святой Екатерины виднеется фасад небоскреба из стекла и металла — здание Коммерцбанка. Шестьдесят пять этажей; отсутствует общедоступная смотровая площадка (банкиры предпочитают оставаться в своем кругу). Отец Даниеля долгое время проработал в этом банке, но не во Франкфурте, а в одном из филиалов в Сааре.

Вряд ли банковский клерк разговаривал со своим сыном о том, что делалось во Франкфурте. Фирма-застройщик, возводившая торговый центр «Цайль», в свое время предоставила кредитному учреждению фальсифицированный проект застройки. Были выдуманы арендаторы, якобы заинтересованные в существовании центра. И были удвоены размеры торговых площадей — но только на бумаге. После этого банк предоставил миллионные кредиты. В итоге денег не хватило даже на оплату труда рабочих.

Вскоре Даниелю и его друзьям было уже недостаточно большого города, торгового центра «Цайль» и других магазинов. Им хотелось всё больше приключений, больше модных вещей, больше брендов. Они начали ездить в Штутгарт, хоть этот город совершенно не похож на полный опасностей мегаполис. Многим гангста-рэперам больше нравятся Франкфурт и Берлин. Штутгарт же известен своими фестивалями, студиями звукозаписи, клубами, такими группами, как Die Fantastischen Vier и Massive Tone, а также хорошими возможностями для шопинга. Именно последнее привлекало ребят из компании Даниеля. Магазины расположены в окрестностях Кёниг-штрассе, центральной торговой улицы. По субботам сюда наезжают молодые люди из близлежащих деревень и городов, а вечером они с полными сумками едут в переполненных электричках домой. Даниель был одним из них.

В семь утра он встречался с друзьями на вокзале в Сааре. До Штутгарта они доезжали за пять часов. Центральный вокзал расположен в самом начале торговой улицы, протянувшейся более чем на километр. В переулках, примыкающих к концу этой улицы, располагаются любимые магазины Даниеля. В витринах — обувь от пятидесяти до ста сорока евро за пару. Товары со скидкой разложены на белых передвижных стеллажах при входе в магазин. На полную мощь гремит музыка. У занавешенной кабинки стоит мальчик в наушниках, ожидая выхода друга.

Субботы во Франкфурте или Штутгарте стоили денег. Бывало, что расходы составляли до двухсот евро на человека, вспоминает один из товарищей Даниеля. Даниель откладывал деньги, которые давали ему мать и бабушка с дедушкой. Новый мужчина его матери хорошо помнит тогдашние наряды Даниеля. Для него, как и для большинства взрослых, baggy pants были всего лишь «нелепыми болтающимися штанами». У него по-прежнему не складывались отношения с Даниелем, они мало общались. И не только из-за различий во взглядах на жизнь.

Всё время на улице, в хип-хоповской тусовке //

Даниель практически перестал бывать дома, он «любил тусоваться» (по словам одного друга), «не сидел дома» (по словам другого). «Он приходил домой, делал уроки, а потом уходил. Большую часть времени где-то пропадал», — говорит бывший мужчина его матери. Даниель играл в баскетбол, встречался с друзьями, гулял. Позже, когда подрос, начал ходить на популярную дискотеку, во «Флэш». По субботам в этом клубе — вечера хип-хопа, — «Hip-Нор-Saturdays». Для многих это излюбленное место досуга по выходным, по принципу: если не знаешь, куда пойти в пятницу или в субботу вечером, иди в этот клуб. В первый час после открытия вход свободный. Входная дверь неприметна, рядом со входом на многоэтажную парковку. Многие приезжают на электричке (до станции — меньше десяти минут пешком), уже изрядно разогретые пивом «Карлсберг». Напитки в клубе стоят недешево.

В клуб приходили и американские солдаты с расположенных неподалеку военных баз. На танцполе Даниель все чаще видел своих одноклассников. Он рассказал об этом одному из друзей. («Он говорил об этом с ужасом».) Судя по всему, Даниель был не очень высокого мнения о своих одноклассниках, явно считая их недостаточно «крутыми» для такого клуба. Как следствие, он начал ходить туда все реже. Его друг рассказывает об этом так: «Когда эта дискотека вошла в моду, Даниель уже почти перестал на нее ходить».

Музыкальные вкусы в его классе были разными: от техно до хард-рока. Многие, как и Даниель, слушали хип-хоп. Всё было так же, как в других гимназиях, в других городах, других федеральных землях: так же страстно, как Даниель играл в баскетбол, другие школьники занимались бегом, плаванием, конным спортом, играли в футбол, гандбол или настольный теннис, занимались в школе танцев или фитнес-клубе. Одна из девочек училась играть на скрипке, другой одноклассник — на ударных. Пищей для разговоров служили первый выпуск телесериала «Секс в большом городе», а также вышедший на киноэкраны «Властелин колец», чуть раньше — «Матрица», а позднее — «Американская история Икс». Одна из девочек подрабатывала няней; кто-то из учеников был сторонником СДПГ[10].

С некоторыми одноклассниками у Даниеля сложились хорошие отношения. «Мы отлично понимали друг друга», — вспоминает одна из учениц. В гимназию она перешла из обычной школы. Даниель был одним из немногих, кто сразу предложил ей помощь. Другим он тоже нравился; они описывают его как человека, «который всегда был готов помочь». Но со временем отношение к нему изменилось — и не в лучшую сторону. Вскоре с ним могли по-настоящему хорошо общаться только некоторые одноклассники. А он и с ними не мог толком поладить. Возможно, Даниель считал их слишком инфантильными, а они его — воображалой. Лучший друг Даниеля выносил его манеру поведения лишь до определенного момента. «Мы были не разлей вода», — говорит он. Они встречались почти каждый день, играли в баскетбол, слушали хип-хоп, разговаривали о том о сем. С Даниелем было о чем поговорить, у него с головой было всё в порядке. Он собирался поступить на юридический, хотел стать адвокатом — как когда-то его отец. Судя по всему, именно это заставляло его хорошо учиться. По словам друзей, в восьмом, девятом, десятом классах он был «очень честолюбивым». Даже обязательную школьную практику пятнадцатилетний Даниель проходил в адвокатской конторе.