— Иногда надо рискнуть, не задумываясь о последствиях. Как будто ты переходишь дорогу с закрытыми глазами… и не знаешь, что произойдет в следующую секунду. — Она запрокинула голову и рассмеялась. — Напомни завтра свозить тебя в Ниццу. Я угощу тебя лучшим на свете мороженым. Ты такого еще не пробовала.

Когда рядом Китти, ты как будто стоишь возле пробки, вылетевшей из бутылки. Сначала слышится громкий хлопок, когда газы рвутся наружу, — а потом вдруг пьянящие брызги летят во все стороны, и все вокруг пенится и искрится.

Митчелл позвал их ужинать.

— Жена поехала в Ниццу сдать туфли в починку, — театрально объявил Джо Джейкобс всем собравшимся за столом.

Его тон предполагал, что он просто ставит их перед фактом и не ждет никакого ответа от аудитории. Все это поняли и прониклись. Заявление осталось без комментариев.

Митчелл, неизменный самопровозглашенный шеф-повар, полдня провозился на кухне, как-то по-хитрому запекая огромный кусок говядины, который был куплен на рынке сегодня утром, и Джо настоял на том, чтобы за него заплатить. Сейчас Митчелл торжественно резал мясо, сочившееся розовой кровью.

— Мне не нужно, спасибо, — вежливо проговорила Китти.

— Ну только кусочек.

Ломтик кровоточащего мяса сорвался с его вилки и плюхнулся ей на тарелку.

— «Только кусочек» — любимая фраза Митчелла. — Джо заправил салфетку за воротник рубашки.

Лора налила всем вина. Она надела на ужин африканское ожерелье из витых золотых нитей, украшенных семью жемчужинами.

— Ты похожа на невесту, — с восхищением заметила Китти.

— Как ни странно, — ответила Лора, — это и есть свадебное ожерелье. Кенийское свадебное ожерелье. Из нашего магазина.

Глаза Китти слезились от хрена, который она ела ложками, как варенье.

— И что вы с Митчеллом продаете в вашей комиссионке?

— В антикварно-этническом магазине, — поправила ее Лора. — Мы продаем старинное персидское, турецкое и индийское оружие. И дорогие африканские украшения.

— В общем, по мелочи приторговываем оружием, — вставил свое слово Митчелл. — А в свободное время продаем эксклюзивную мебель из кожи страусов.

Джо скатал ломтик мяса в рулончик и окунул в миску с хреном.

— Мебель делается из страусов, а хрен — из коняшек, как он есть конский редис, — произнес он нараспев.

Нина швырнула нож на тарелку:

— Бля, заткнись.

Митчелл поморщился:

— Девочки твоего возраста не должны так ругаться.

Джо кивнул, словно был полностью с этим согласен. Нина сердито уставилась на отца, который сосредоточенно полировал свою ложку краешком скатерти. Она знала, что папа и сам не считает зазорным ввернуть в разговоре крепкое словцо. Однажды, когда она в сотый раз возмутилась, что ее вконец достало ходить в школу в этих кошмарных туфлях, которые совершенно не сочетаются по цвету с колготками, папа — поэт, мастер слова — дал ей совет: «В следующий раз говори „совершенно мудацкие сраные туфли“. Это придаст твоей фразе дополнительную экспрессию».

— Плохие слова отражают плохие мысли. — Митчелл постучал себя кулаком по лысому черепу и облизал большой палец, испачканный хреном. — Когда я был в твоем возрасте, я никогда не ругался в присутствии папы.

Джо выразительно посмотрел на дочь.

— Да, дитя мое. Не ругайся плохими словами и не оскорбляй нежный слух мудачья за этим столом. Особенно слух дяди Митчелла. Он опасен. У него есть оружие. Сабли, кинжалы и антикварные револьверы.

— На самом деле, — Митчелл поднял вверх указательный палец, — сейчас мне нужна мышеловка. Тут на кухне полно грызунов.

При слове «грызунов» он покосился на Китти Финч.

Китти уронила свой ломтик мяса на пол и наклонилась поближе к Нине:

— Хрен делается из корня одноименного растения семейства капустных. Это родственник горчицы. И твой папа ест так много хрена, потому что он хорошо помогает от ревматизма.

Кустистые брови Джо поползли вверх:

— Какой ревматизм?! У меня нет ревматизма!

— Наверняка есть, — отозвалась Китти. — У тебя скованная походка.

— Это, наверное, потому, что по возрасту он годится тебе в отцы, — ехидно улыбнулась Лора.

Она до сих пор пребывала в недоумении, почему Изабель так настойчиво пригласила остаться на вилле эту молоденькую красотку, которая плавает в бассейне голышом и явно добивается внимания ее супруга, человека уже далеко не молодого. Как это виделось Лоре, в этом странном браке подруге изначально была уготована незавидная роль обманутой жены. Уязвленной изменами мужа. Нагруженной его прошлым. Молчаливо сносящей обман и предательство.

— Лора гордится своей способностью видеть людей насквозь и говорить правду в глаза, — объявил Джо в пространство.

Он ущипнул себя двумя пальцами за кончик носа — секретный код между ним и дочерью, обозначавший… Джо и сам толком не знал, что именно. Может быть, взаимную любовь, которая только крепчает, несмотря на его недостатки и дурость и на обоюдное раздражение друг другом.

Китти нервно улыбнулась Лоре:

— Большое спасибо вам всем за то, что разрешили мне здесь пожить.

Нина внимательно наблюдала, как Китти отщипывает кусочек от ломтика огурца, потом бросает на тарелку и отодвигает на самый краешек.

— Надо благодарить Изабель, — поправила ее Лора. — У нее очень доброе сердце.

— Я не сказал бы, что Изабель очень добрая, да, Нина?

Джо свернул в рулетик еще один ломоть кровоточащего мяса и отправил его в рот.

Это был намек Нине, что тут надо бы выступить с критикой матери, чтобы угодить папе. Сказать что-то вроде: «Моя мама меня совершенно не знает». На самом деле ей хотелось сказать: «Моя мама не знает, что мне известно, что мой папа переспит с Китти Финч. Она даже не знает, что мне известно, что такое анорексия».

Вместо этого она сказала:

— Китти считает, что стены смыкаются и размыкаются.

Митчелл покрутил пальцем у виска, мол, сумасшедшая, что возьмешь. Джо перегнулся через стол и с силой хлопнул Митчелла по руке:

— Нельзя быть настолько нормальным, Митчелл. Это уже неприлично. Даже ты когда-то был ребенком. Даже ты думал, что под твоей кроватью прячутся чудища. И теперь, когда ты у нас вырос и стал таким безупречно нормальным взрослым, ты потихоньку заглядываешь под кровать и говоришь себе: «Ладно, наверное, чудища просто невидимые».

Митчелл закатил глаза и уставился в потолок, словно взывая о помощи и наставлении к вышним силам.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты заносчивый высокомерный индюк?