– С кем, по-твоему, она его крутит?

– Пока не знаю. Это началось всего несколько месяцев назад, но уверен, что у нее кто-то появился. И не думаю, что это первый раз, когда она нашла кого-то на стороне.

Дерьмо. Но отец прав. Это не в первый раз. Мы расстались с ней несколько лет назад, так что я, уверен, не был у нее единственным. Скорее, первым в длинной череде парней. Она купается во внимании. Нуждается в нем как в кислороде, чтобы дышать.

– Мне очень жаль, папа, – говорю я. Мне действительно жаль, что он должен пройти через подобное, иметь дело со злой, коварной, безнравственной стервой – собственной женой. Он не знает, какой ущерб она нанесла его семье. Он просто ничего не замечал. У него, безусловно, есть свои недостатки. Знаю, он не совершенен, никто из нас не совершенен, но я не пожелал бы ему такого.

Хотя он сам выбрал ее. Теперь имеет дело с последствиями.

– Не стоит сожалений. – Отец машет рукой, прогоняя мою тревогу движением пальцев. – Она глупая стерва, которая просто вышла за рамки. Думаю, тот, кого она трахает, работает в загородном клубе.

Она опустилась до обслуги. Отлично. Отцу должно понравиться.

– И думаю, он молод, – продолжает отец. – Адель теперь одевается, словно ей двадцать, и слушает музыку, которую любят пустоголовые девчонки. Несколько недель назад увидел, что она нацепила дизайнерскую футболку с Джастином Бибером, когда слушала какой-то бой-бэнд. Она слишком взрослая, чтобы носить подобное дерьмо. Какая женщина в ее возрасте делает это?

Хочется засмеяться, но я не смеюсь. Не стану смеяться над гневом отца. А еще над безумством мачехи и ее желанием казаться молоденькой. Это и смешно, и гадко. Она отвратительна.

– Как ты узнал о романе?

– Я не был уверен на сто процентов и нанял частного детектива. Он сейчас следит за ней. Разнюхивает грязные тайны. У стервы нет ни единого шанса.

У меня тоже, если он узнает тот грязный секрет, который нас объединяет.

– Надеюсь, все это не слишком шокирует тебя.

– Как это случилось? Это не я изменяю. Она. Я был верен ей все время, пока мы были женаты.

Мой хороший друг – вина, обосновалась очень глубоко во мне. Я утыкаюсь в свою тарелку. Это последнее, что мне хотелось бы слышать. Было бы куда лучше, признайся отец, что тоже изменял Адель.

– Это правда, папа? Передо мной можно не притворяться. Я никому не скажу.

– Так и есть. – Его лицо застыло; глаза, синие, как мои, холодны. – Я любил ее. И до сих пор люблю. И задаюсь вопросом, а она любила ли меня хоть когда-нибудь. И когда начались измены? Кто еще втянут в это? Как далеко она зашла в своей лжи? – Он качает головой, его отвращение очевидно. – Она меня унизила. Выставила дураком перед нашими друзьями. Пока я работал в городе, перед всеми хвасталась этим мальчишкой как своей игрушкой. Не знаю.

– Звучит так, словно ты хочешь отомстить. – Не знаю, как реагировать. Не знаю, что говорить. Его слова… наполняют меня страхом. Он может заставить ее открыть все то, в чем мне не хотелось бы признаваться. Не знаю, видел ли я прежде своего отца в таком состоянии, как сейчас.

– Может быть. – Папа смеется, но это злой смех. – Может быть, я хочу, чтобы она страдала. Чтобы выглядела глупой шлюхой. Я дал ей все. Когда мы впервые встретились, она была идеальной. Красивая, веселая, понимающая и удивительная в постели.

Я состроил гримасу. Этого я тоже не хочу слышать.

– Мне не нужно об этом знать.

– Да ладно, Дрю. Ты взрослый парень. Подобный комментарий не должен тебя смущать. – Папа изучающе смотрит на меня. – И теперь, когда я подумал об этом, вспомнил, что ты не сказал ни слова о своей маленькой подружке. Вы еще вместе?

Все мое тело напрягается от одного только упоминания о Фэйбл.

– Мы расстались. – Не совсем правда, ведь на самом деле мы никогда не были вместе, но что еще я могу сказать?

– Досадно. – Его слова звучат абсолютно неискренне. – Но я и не считал, что она подходит тебе.

– Что, черт возьми, это значит? – Я рычу, сжимая руки в кулаки.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Она из тех девушек, с которыми можно трахаться, но не из тех, с которыми можно остаться навсегда.

Я встаю так быстро, что стул врезается в стул человека, сидящего позади. Кровь моя закипает, я смотрю на отца в упор, но все, что вижу, это красная пелена.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Фэйбл – самая лучшая из тех, кого я знаю. Она верная, добрая, милая…

Взгляд отца встречается с моим, глаза полны презрения. Я устраиваю сцену, и ему это не нравится. Я действительно не смог сдержаться.

– Если она такая замечательная, почему ты не с ней?

Правда легко срывается с моих губ.

– Потому что я сам недостаточно хорош для нее.

И не сказав больше ни слова, я выхожу из ресторана.

– Ты выглядишь иначе.

Я провожу рукой по недавно окрашенным волосам, задерживаю взгляд на ногтях, покрытых свежим лаком. Они красные, такого же яркого цвета, как губы, и я чувствую себя другим человеком. Но хочу показать безразличие. Как будто для меня это в порядке вещей. Как и то, что некий красавчик, который, уж так случилось, является моим боссом, привел меня в популярную и дорогую парикмахерскую в конце дня без записи и оплатил мое полное преображение. Все время он стоял рядом с довольной ухмылкой на лице, словно несет полную ответственность за это.

И правда, что-то вроде того.

Я должна быть оскорблена. Колин привез меня в салон, фактически сказав, что я недостаточно хорошо выгляжу, чтобы работать на него. Мне нужно измениться, по крайней мере, физически.

Но втайне я знаю: мне лестна его забота. На меня никто не обращает внимания. Все просто… рассчитывают на меня, рассчитывают, что я просто все для всех сделаю. Мама, брат, мой старый босс в La Sallle, – кстати, этим утром я наконец сообщила ему о том, что ухожу в другое место. Какое-то время я была небезразлична Дрю, но он слишком повернут на своих проблемах, чтобы беспокоиться о моих.

Я скучаю по нему. Ненавижу, что скучаю по нему, но я скучаю. Удивительно, как кто-то может прийти в вашу жизнь на столь краткое время, но оставить незабываемое впечатление. Он навечно запечатлел себя в моем сердце, а я навечно запечатлела его имя на своей коже.

Это глупо – тосковать по человеку, который был со мной так недолго.

– Твои волосы… – светло-русые. – Дженнифер улыбается мне, одобрительно кивая. – Мне нравится. Тебе очень идет.

Колин – большой босс, и он нанял кучу стервочек. И я начинаю понимать, почему они такие стервозы – мы все отчаянно конкурируем друг с другом не только за то, чтобы быть самой востребованной официанткой в «Квартале» и получить в конце смены самые большие чаевые. Каждая из нас также хочет быть самой востребованной официанткой в глазах Колина. И если я начинаю об этом слишком долго задумываться, то просто выхожу из себя.