– Вот как!

– Поэтому я…

– Да, мой муж на самом деле кое-что ему завещал. При чтении завещания мой свояк был изрядно удивлен. Во-первых, в связи с присутствием бог весть откуда взявшейся Марии Лопес. А во-вторых, потому что явно не ожидал получить что бы то ни было. По правде говоря, мой муж ощущал, что виноват перед братом.

– Потому что не предоставил ему заем в три миллиона?

– Нет, я хочу сказать… по сравнению с ним Артур был скорее неудачником, даже несмотря на то, что являлся владельцем модного нью-йоркского ресторана. Владелец – это, конечно, громко сказано, поскольку на самом деле владели его рестораном его кредиторы.

– А конкретно, что ваш муж ему оставил?

– Акции своей компании на сумму примерно двадцать миллионов долларов. По их нынешней котировке, разумеется.

Николь восхищенно свистнула и прокомментировала:

– В самом деле, было чему удивляться!

– Заметьте, эти акции не дают права голоса, и к тому же он может начать их продавать не раньше чем через год, при этом только по частям, в сумме не более пяти миллионов в год…

– Нет ничего совершенного, но как говорится, дареному коню…

После короткой паузы вдова продолжила:

– Мой муж попытался все предусмотреть, он хотел контролировать ситуацию даже после своей смерти. А худшее в том, что это у него получилось! Заметьте, наследство в конце концов решит проблему Артура, который, впрочем, возможно, уже заложил свои акции в банк, чтобы получить тот самый проклятый заем в три миллиона.

– Если я правильно понимаю, ваш свояк вовсе не рассчитывал что-либо унаследовать?

– Нет. В конце концов, я не знаю, заходила ли у них об этом речь. Но, как я уже сказала, Артур действительно не на шутку удивился, особенно когда адвокат назвал точное количество акций, которое он унаследует. Он даже заставил его повторить, поскольку не расслышал или не поверил своим ушам.

– Понимаю. Скажите, в каком настроении ваш муж направился в «Риц»?

– Я… я не знаю. Я к тому времени уже выехала в Нью-Йорк.

– Да, это правда. Но вы ведь, вероятно, общались по телефону?

– Конечно.

– А вы помните ваш последний разговор?

– Да.

– Когда он состоялся?

– Накануне его смерти.

– Звонили вы или он?

– Хм… я.

– Всего лишь привычка, полагаю.

– Скорее, вопрос удобства. Моя свояченица обожает светские мероприятия, а ее муж… как бы сказать? Трудоголик. Я бываю в Нью-Йорке лишь раз в год, и она пользуется этим, таская меня повсюду за собой, поэтому часто я возвращаюсь поздно вечером.

– Понимаю.

– Мой муж всегда настаивал на том, чтобы мы разговаривали хотя бы раз в день, в какой бы части света ни находились, – пусть даже две минуты перед сном. Понимаете, мы так привыкли быть вместе.

– Понимаю. А вы помните, что сказали друг другу в тот вечер?

– Мы говорили недолго. Мне показалось, что мой звонок разбудил его. Было за полночь. Он сказал, что выдался тяжелый день, собрание директоров прошло хорошо, ему не терпится меня увидеть, они с Джеймсом встретят меня в аэропорту и мы поедем ужинать в «Старый дом».

– «Старый дом»?

– Это французский ресторан в Бока-Ратон. Нам нравится тамошняя кухня, и мы бываем там по меньшей мере раз в месяц.

– Ах да, прошу прощения… – сказала Николь, смущенная собственным невежеством.

Теперь она вспомнила. «Старый дом», изысканный ресторан с невероятным меню, где, например, одна только закуска может стоить как обед в ресторане классом ниже. Сдается, что они с мужем явно не скоро смогут позволить себе поход туда!

– Не показалось ли вам, что муж ведет себя странно или что он как-то изменился?

– Нет, впрочем… если подумать, скорее да.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, он сказал, что любит меня.

– Это вам показалось странным? – Николь было как-то неловко задавать этот вопрос.

– Ну… как вам сказать? Мой муж прежде всего деловой человек, привыкший ворочать миллионами и руководить людьми железной рукой. Естественно, трудно ожидать, что он станет писать мне длинные любовные поэмы. Его способ сказать, что он меня любит, был, например, таков: назначить неожиданное свидание в «Макдоналдсе» – у него была слабость к бигмакам! – и удивить меня, положив на пластиковый поднос между двумя пакетиками жареной картошки украшение от Тиффани. Или предложить отпраздновать мой день рождения на специально арендованном по такому случаю острове в Тихом океане.

Казалось, воскресшие воспоминания были слишком болезненными, миссис Симпсон всхлипнула в трубку телефона.

Николь помолчала, не зная, как реагировать.

– Хотите, я подъеду к вам?

– Нет, нет, благодарю вас, – ответила вдова и, взяв себя в руки, добавила: – Было в этом последнем разговоре нечто… абсолютное. Да, это именно так, абсолютное, словно он прощался со мной, словно чувствовал, что скоро умрет. Теперь, когда я знаю, отчего он умер, мне кажется, возможно, он ощущал недомогание в течение дня и не хотел мне об этом говорить, чтобы я не волновалась понапрасну. Врач, который констатировал смерть, объяснил, что часто незадолго до сердечного приступа со смертельным исходом у больного случаются два-три легких приступа, которых он может и не заметить.

Наступила пауза, а затем приглушенное рыдание:

– Давайте закончим на этом, я устала.

– Я понимаю, что злоупотребила вашей любезностью, но если позволите, последний вопрос. Кто обнаружил тело вашего мужа?

– Эмилио, официант, который обычно обслуживает нас.

– Его нашел официант?

– Да, мужу стало плохо в ресторане отеля «Риц». Эмилио сразу же вызвал «скорую помощь», но было слишком поздно.

Длинный разговор с Глорией Симпсон принес Николь неожиданный улов. Молодая женщина выбралась из ванны и протянула руку к полотенцу. Затем накинула пеньюар и, взяв записную книжку, улеглась в кровать. Она принялась просматривать заметки, сделанные во время телефонного разговора.

Итак, Симпсон скончался от инфаркта.

Судя по всему, смерть наступила от естественных причин, поскольку в прошлом у него случались сердечные приступы.

В какой-то момент Николь показалось, что Артур Симпсон мог быть заинтересован в смерти брата. Действительно, покойный отписал ему кругленькую сумму, что пришлось весьма кстати – такое наследство вряд ли оставило бы кого-либо равнодушным, уж им-то деньги бы точно пригодились. Спасительный дождь из миллионных купюр весьма вовремя обрушился на Артура Симпсона, финансовая ситуация которого была шаткой, если не сказать отчаянной – по крайней мере, так считала миссис Симпсон.