Ох, папа, папа! Вот что же ты влез и… на кого нас оставил?..

Ну вот, глаза опять на мокром месте. Не хватало еще, чтобы Вася увидела, она только пришла в себя после семейного горя. Была бы у нас мама, было бы легче, но… у нас есть только мы.

Отчего-то вспоминаю вчерашнюю встречу с Османом и… мурашки по коже. Большие такие, размером со слона. Не очень приятные, увы.

Когда-то клялся, что всегда будет меня оберегать и защищать, а сам разрушил мою семью — как объяснил мне Гера, это по его вине отца посадили. Видимо, решил меня добить после нашего расставания.

Все произошло так быстро, так спонтанно, что мы с Васей не успели ничего понять, а теперь… Какое это имеет значение?

Всхлипываю, и опять-двадцать пять, рёва-корова.

— Поль, ты чего?

Васька стоит в дверях и хлопает глазами. Ой, я не планировала устраивать коллективный плач Ярославны, так что…

— Ничего. — Наспех вытираю слезы тыльной стороной ладони. — Уроки сделала?

— Ты же знаешь, что да. Чего ревешь?

— Не реву я.

— Очень заметно.

Молчим. Вася подходит ближе и забирается с ногами на диван. Каришка еще спит, я не стала ее будить. Некоторое время сидим и наслаждаемся такой редкой в нашей квартирке тишиной.

— Вась, я теперь буду работать из дома, — первая нарушаю молчание, понимая, что не успела ей рассказать свою главную новость за сегодняшний день.

— Дистант что ли? Онлайн-уроки?

— Нет, ко мне будет приезжать ученик. Твой ровесник, кстати. Будем готовить его к поступлению в универ.

— А Каришу куда?

— Буду планировать занятия под ее дневной сон или, наоборот, — неопределенно машу рукой, понимая, что не до конца продумала этот момент.

В конце концов, если не потяну совмещение работы и материнства, всегда можно отказаться от первого.

Но отказываться не приходится. Моя малышка словно понимает, как нам нелегко, и на следующий день засыпает прямо по расписанию, аккурат к приезду Артема, сына директрисы Багрянцевой.

«О, какой приятный молодой человек», — думаю я про себя, когда открываю ему дверь.

Высокий, подтянутый, не такой худощавый, как некоторые его сверстники, с пронзительными голубыми глазами, чем-то напоминает… нашего отца в молодости.

Должно быть, он очень воспитанный и прилежный ученик, раз приехал вовремя. И мама его, Мила Захаровна, очень хвалила сына, делая упор на том, что «ему бы дать нужное направление, а дальше он сам».

Но мое очарование длится ровно до той поры, пока Багрянцев не открывает рот:

— Ну и дыра! — присвистывает он, едва переступает порог нашей квартиры. — Как вы здесь живете?

Дыши, Поля, дыши. Выдыхай!

Глава 4

ОСМАН

— Милый, ты меня вообще слушаешь?

Зара кривит губы, в край вымораживая меня своим капризным голосом.

Да, я реально не слушаю ее, пропускаю мимо ушей болтовню ни о чем, как самый шлаковый спам.

Я сегодня сходила на пилатес. Я сегодня купила сумку из новой коллекции Луи Виттон. Я, я, я…

Не надоело ей еще?

Меня вообще здесь нет. В том плане, что чисто физически я здесь, а вот ментально…

Какого черта сегодня произошло? Камбэк в прошлое? Что это было?

Задаю этот вопрос снова и снова, пытаясь отыскать адекватный ответ.

Но его нет. Ни ответа, ни адеквата.

Я в жестком напряге от случившегося. Хочу выдохнуть, не могу.

Огнева перекрыла последние остатки кислорода.

Я злюсь на нее, просто жесть, как злюсь, но в то же время…

Что за? Меня сегодня нехило так повело от близости к ней.

Еще эта малышка, ее дочь, которая буравила меня своими глазёнками, словно пыталась донести какое-то послание. И пахло от нее молоком и нежностью.

Какой-то нереальный запах, что-то из детства.

Детство, блин. Самое время об этом вспомнить в свои тридцать три годика, Осман.

Зара принялась перемывать косточки своей массажистке. Неугомонная женщина, вроде не глупая, но какая-то, не знаю, слишком пресная, что ли.

Мне с ней скучно, неинтересно. Это как есть мясной пирог без соли и перца. Вроде бы сытно, но не хватает вкуса, остроты.

А мне не хватает. Даже знаю, кого, вкуса чьих губ не хватает.

Мне крышу снесло напрочь, когда впервые увидел ее в цветочном магазине. Она тогда училась в своем педе и подрабатывала вечерами.

По чесноку, ее первой приметил Динар, у него тогда голяк был с бабами, вот ему и пришло в голову развести молоденькую продавщицу на один-два вечера без обязательств.

А Поля его так отшила и послала куда подальше, что я не знал, то ли за друга переживать, то ли радоваться тому, что она не такая как все.

Все-таки больше порадовался, да.

Но Дин не отступал, в нем проснулся инстинкт охотника. Сам так сказал.

— Сдалась она тебе?

— Да, она цену себе набивает просто. Конфеты, букеты ей подавай. По красоте все сделаю, уже завтра будет моей.

— Не будет.

— Это еще почему?

— Просто не трогай ее. Не такая она.

— А ты, Ман, запал что ли на эту цветочницу? — Динар щурится, и на его губах расцветает самодовольная ухмылка. — Махдаев, ну запал или че?

— Даже если запал, тебе-то что?

— Брат, она точно не для тебя, ты же знаешь.

А тут уже во мне взыграла мужская гордость. Если я чего-то сильно хотел, я всегда это получал.

Особенно женщин. Не было еще ни одной, что не устояла бы перед моим темпераментом и горячим характером.

— Спорим, будет моей? — ляпнул сдуру, поддавшись своей темной стороне.

— Ты же знаешь, я — азартный человек, — лыбится Дин, а у самого глаза блестят от предвкушения. — Если за две недели ее на лопатки уложишь, можешь мою бэху забирать.

Трясет ключами для пущего эффекта.

— Сдалась мне твоя тачка. Меня мой Жорик устраивает.

— Не, не, Ман, ты не понял. Нельзя спорить просто так, надо на что-то, иначе результата не будет.

Фыркаю, понимая, что спорить с Динаром бесполезно. Он всегда такой, чертов игрок и кутила, которому только дай повод выкинуть бабки в воздух.

Может быть, потому что у него их немерено? Реально, у Багирова бабла столько, что он может выкупить половину столичной недвижимости, и у него еще останется.

— Ладно, твоя взяла. Засекай, уже скоро тебе придется попрощаться со своей ласточкой.

Вот так с глупого