Она чувствовала, что скорее предпочитает тип поэта-воина-посла.

Она застонала.

— Я обязана справиться с этим.

— Прошу прощения? — Даже его голос был убийственным. Низкий и сексуальный, с легкой модуляцией, которая слегка напоминала гаэльский, который она частенько слышала в разговорах ирландцев, приезжающих в парк.

Расправив плечи, она повернулась к нему.

— Мне нужно проверить малышей. Я вернусь обратно через минуту.

Я ведь не убегаю, мне, правда, нужно посмотреть, как там малютки. Так что я вовсе не убегаю.

Она продолжала повторять это себе под нос, пока шла по коридору, надеясь, что скоро поверит в свои слова.

Бастиен опустил сумку на пол рядом с мягким диваном, думая о том, что делать дальше. Она, вероятно, хотела бы быть подальше от безумного дурака, которым он показал себя в машине. Он не мог винить ее.

Осмотрев маленькую, но уютную комнату, он заметил фотографии ее семьи на книжной полке. Подошел к ней и взял фото в рамке, узнав сильные черты Кэт и ее рост в мужчине, который стоял, обняв хрупкую женщине с ребенком на руках.

Малышка Кэт, вероятно? У той женщины были золотистые волосы Кэт, но она была крошечной. Квинн говорила, что мать Кэт — человек. Как же тяжело было расти, будучи дочерью-полукровкой вожака.

Его внимание привлек глухой вскрик из задней части дома, и он, поставив фотографию в рамке на место, бросился по коридору, автоматически потянувшись к кинжалам, которых у него при себе не было. Он бросил их в вещевой сумке из уважения к хозяйке; и вот из-за этого вежливого поступка, его могут убить. Теперь не оставалось времени их достать. Он, должно быть…

— Кэт? — Добежав до конца коридора, он ворвался в комнату, из которой лился свет, и увидел совершенно неожиданную картину: Кэт сидела на полу и смеялась, а четыре неуклюжих детеныша пантеры[2]ползали и перекатывались через нее. Бастиен смотрел на нее и чувствовал, как в его легких заканчивается воздух.

Серьезная Кэт была красавицей.

А смеющаяся Кэт — богиней.

Она смотрела на него, всё еще улыбаясь.

— Простите. Вы услышали, как я закричала? — она подняла самого крупного детеныша мужского пола. У малышей шерсть сверху была цвета корицы с красноватым отливом, а скрытые части тела — белыми, с причудливым изгибом на кончиках хвостов. — Он пытался доказать, что он опаснее своих трех сестер, и сильно укусил меня за палец, не так ли, малыш?

Когда она склонилась и потерлась лбом о детеныша, Бастиен вдруг совершенно точно понял, почему тот замурлыкал. Он бы замурлыкал сам, если бы она потерлась о его живот.

— Они прекрасны, — сказал он правдиво. — Я никогда не видел детенышей пантеры. Они… то есть…

Она снова рассмеялась, но на сей раз в ее смехе была нотка горечи.

— Нет, они не оборотни. Они — настоящие пантеры. И какое-то время была опасность того, что мы никогда больше не увидели бы детенышей пантеры во Флориде, принимая во внимание то, что люди их убивали.

— Браконьеры? — он сел на пол, осторожно протянув руку к двум малышам рядом с ним. Одна из них совершенно проигнорировала его и начала мыть мордочку лапкой, а другая осторожно подкралась, прыгнула на его руку и рьяно напала на рукав его рубашки.

— Нет, не браконьеры, хотя теперь у нас с ними тоже проблемы. Верьте или нет, но на этих невероятных животных охота была совершенно законной еще совсем не так давно, в 1967 году, когда Департамент внутренних дел США определил, что они на грани вымирания. Что было чертовски запоздалым решением. Их почти истребили еще в 1955, — она прислонилась к стене и потянулась.

Бастиен постарался не обращать внимания на то, насколько длинные у нее ноги.

— Но сейчас ситуация улучшилась?

Она кивнула, но ее лицо осталось мрачным.

— Улучшилась. Но всё еще недостаточно. Соглашение с коалицией пум Техаса в 1995 помогло. Мы ввели восемь женских особей Техасских пум в семейство пантер, чтобы улучшить рождаемость.

Малыш свернулся у нее на коленях и заснул, а Кэт рассеянно почесывала его за ушком.

— Ситуация улучшается, но это не выход. Плюс, мы получили больше самок, чем хотелось бы, — горько заявила она.

Изменение ее тона озадачило его.

— Я думал, что они были важны для ваших котов?

Кэт моргнула, потом, казалось, поняла, о чем речь.

— Ой, не обращайте внимания. Я думала совсем не о том виде Техасских кошачьих, которые появились здесь. Если точнее, то ее зовут Фэллон.

Он изогнул бровь, и она ответила на его безмолвный вопрос.

— Мы… сами привезли несколько Техасских самок, по тем же соображениям, — сказала она, не глядя на него. — В особенности эта Фэллон совсем не уважает никого, кроме чистокровных, и совсем не стесняется это показывать. К сожалению, Итан взял ее в жены, так что…

И когда она замолчала, то он осознал скрытую правду. Фэллон оказалось той злобной сукой, которая при каждой возможности тыкала Кэт носом в ее недостатки. Фигурально выражаясь. Внезапно его ладони закололо от желания погладить Кэт по волосам и как-то успокоить ее.

И снова это не было на него похоже.

Та радость, с которой Кэт играла с малышами, испарилась, и она резко поднялась.

— Я покажу вам комнату, и мы утром начнем. Нам нужно о многом поговорить с Итаном, о той важной встрече сегодня вечером.

Он нежно отцепил зубы детеныша от своего рукава и поставил самочку на пол, потом тоже поднялся. Кэт остановилась в нескольких дюймах от него, словно попав в ловушку. В комнате вдруг возникло напряжение, и он, ощутив сухость в горле, посмотрел в глаза девушке.

— Кэт? Я…

— Дверь, — выпалила она. — Вы загораживаете дверь.

— Ой. Простите. Дверь.

Он отдвинулся в сторону, и второй раз за вечер она убежала от него.

Он медленно улыбнулся, глядя ей вслед. Если бы он был хищником, то ее побег только бы вовлек его в охоту. Он подождал прежде, чем последовать за ней по коридору, ожидая, пока его настойчивая твердость пойдет на убыль.

— У нас могут быть неприятности, леди Кэт, — пробормотал он себе под нос. Детеныши полусонно наблюдали за ним.

— Потому что я вдруг почувствовал себя хищником.

Аларик обернулся туманом и улетел прочь от коттеджа рейнджера, обеспокоенный тем, что почувствовал от оборотня и Бастиена. На стремительной скорости он несся вперед и вверх, пока не оказался над полуночными синими волнами Атлантического океана. Зигзагом опустившись в воду, по пути обретая форму, он направил магию для вызова портала в Атлантиду.