— Вернемся к нашим баранам, — капитан Моравец в очередной раз поторопил свояка.

«Да, к баранам. Это точно». Андрей повел свое стадо проблем не через предубойную базу, а напрямик отправил в убойный цех.

Бизнесмен скосил глаза на остальных спецназовцев, их командир представил не рисуясь, а скорее по привычке:

— Джек.

— Саша Большой.

— Саша Маленький.

— Крекер.

Саша Большой и Саша Маленький подпирали потолок склада и виделись этакими стилизованными под боевиков атлантами. Джек был чуть пониже, но пошире в плечах. Крекер высокой жилистой фигурой походил на командира Моравеца (позывные «Чех»), которого в отряде за глаза называли «Икотой». Все потому, что капитан, веривший разве что в морского бога Нептуна, перед боевой операцией бросал под нос нечто вроде словесного талисмана, которое в далеком детстве ему, наевшемуся всухомятку, наговаривала бабка: «Икота, икота, сойди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого». И, выходя из склада магазина, он тоже еле слышно прогнусавил это заклинание. А на вопрос директора: «Что ты говоришь?» — ответил:

— Молюсь. О том, чтобы мне на пути больше не встречались директора мебельных магазинов.

Вопрос — почему Яков живо откликнулся на просьбу родственника — был закрыт с самого начала: страдал Андрей, автоматом страдала сестра капитана спецназа.

Сергей торопился. Глянув на себя в зеркало, увидел трехдневную щетину на подбородке, припухшие со сна веки; вчера лег далеко за полночь, а встал по звонку от Якова. Якова, которого в школе как только не дразнили. И Каином, и Авелем, Яком и просто Яшкой, на что взрывной парнишка демонстрировал свои врожденные качества бойца. Хорошее было время — на переломе спокойного, мирного и кровавого, и жесткого. Жили под девизом «Ни дня без синяка». Хоть и раздували ноздри и обменивались оскорблениями и тумаками, но вроде как беззлобно. Во всяком случае, ни обиды, ни зла никто подолгу не держал.

Сергей погладил колючий подбородок: «Не брит, не чесан». Собственно, какая разница? Не на свидание же с девушкой собрался.

И тут Перминова словно прострелило, и он выругался. Идиот! Кретин! Он не спросил Якова, не приехал ли тот с женой. Ленка не упустит возможности вместе с мужем прокатиться до Москвы.

Сергей прошел в ванную, вымыл под краном голову, побрился. Снова выругался. Теперь щеки имели обветренный вид, шелушились то ли от мыла, то ли от нового двухлезвенного станка, а может, от всего сразу. Ладно хоть раздражения нет, подумал Сергей, запоздало глядя на аэрозоль с пеной для бритья, принадлежащий квартиранту.

Потертые джинсы, рубашка, короткая кожаная куртка, ботинки. Оденься он иначе, и его не узнает даже близкий друг. Этакая гражданская униформа. И никаких головных уборов, даже в лютый мороз. Последнее время исключение — это бейсбольная кепка, козырек которой надежно защищал глаза от солнца.

Остановив частника — десятую модель «Жигулей», — Сергей сел в машину и закурил, опустив стекло. Вот уже неделю он не отдыхал, а просто жил столичной жизнью. Немного ворчливой, слегка раздраженной. Даже в праздности ее виделась Сергею едва приметная суета. Ярмарки, торжества — как бы принудиловка: нужно идти веселиться, нужно идти отдыхать. Просто так уже никуда не сходишь и не отдохнешь. На даче? Это тоже принудительный отдых. Впрочем, кому как, кто как привык. А привычка — штука сложная, зачастую последнее слово остается за ней.

Водитель «десятки», проехав светофор и свернув на Балтийскую, остановил машину и указал на реставрированное кирпичное строение, отличающееся от соседних безупречной белизной оконных рам, кристальной прозрачностью стекол, за которыми, как на витрине, стояли образцы роскошной мебели: от кухонных гарнитуров до спален.

* * *

Все пятеро диверсантов были вооружены и имели разрешение на ношение и применение огнестрельного оружия. Они сопровождали груз «особой секретности», и оружие, которому позавидовал бы любой оперативник, им было необходимо. Это безотказные пистолеты на базе австрийского «глок-19»: одна осечка на семьдесят выстрелов. Пистолеты были скрыты под верхней одеждой.

Оппоненты не скрывали оружия, они приехали отстаивать свои права с «макаровскими» пукалками. Встреча состоялась неподалеку от магазина «Мебель-Интерьер», в безлюдном месте возле Никольского пруда и на равноудаленном расстоянии от поста ДПС и автозаправочной станции. Бывшие бойцы спецподразделений появились на двух джипах — «Мерседесе» и «Лэндкрузере», группа капитана Моравеца — на «Газели», принадлежащей мебельному магазину, с Сашей Маленьким за рулем. Саша по праву считался лучшим мотористом базы, и по управлению надводными средствами передвижения боевых пловцов ему не было равных.

Обычно Виталий Козырин не опускался до мелких разборок, на этот раз он изменил правилам. Что-то подсказывало ему лично вмешаться в конфликт с сенаторской мебелью, «любуясь» Ржавкой, подпитывающей Никольский пруд.

Спецназовцы, прежде чем привезти босса, осмотрели место «стрелки» и нашли его удобным во всех отношениях, включая два выезда: через Никольский на Московский проспект и через Лесные пруды на широкую Сосновую аллею.

Их вальяжный выход из иномарок сопровождался слегка напряженным голосом Крекера, ставшего у левой дверцы «Газели»:

— Выходили из избы здоровенные жлобы. Порубили все дубы на гробы... А вот и старший дуб. Чех, давай-ка я с ним поговорю.

Моравец не ответил товарищу.

Как в вестерне, два лидера неторопливо двинулись навстречу друг другу и встретились в двадцати метрах от машин. Виталий был одет в светлую замшевую куртку кроя «френч» со специальной плечевой складкой, которая дает свободу, темные брюки и коричневые ботинки. Во время серьезного разговора он имел привычку почесывать подбородок, а с прищуром его темно-карие глаза сужались в щелки.

Он, не здороваясь, заговорил мягким баритоном:

— Кто начнет?

— Я начну, — ответил командир «Гранита». — У меня пара условий. Первое: ты и твои люди забывают, кто такой Андрей Биткин. Второе: дорога в его магазин закрыта и для тебя, и для твоих людей — даже если они захотят отовариться мягкой мебелью.

Виталий развел руками; его замшевый френч был скроен настолько ладно, что нигде не морщил.

— Я не знал, что ты имеешь на него права. Давай решим эту проблему и разойдемся с миром.

Яков был удивлен. На какое-то время ему показалось, что дело сделано, что этот человек с мужественным лицом и ровной осанкой действительно не знал о чьих-то правах на бизнес Биткина и были ли они. Но, как правильно заметил Андрей, капитан спецназа был далек от бандитских приемов и тактики, разве что слышал о них и механически пытался анализировать. Он был обучен с ходу решать любые задачи, которые ставились перед ним командованием, сейчас же, прибыв в Москву на полулегальной основе, действовал самостоятельно. Основа его работы — информация, сейчас же он работал, базируясь лишь на словах своего родственника.