вы заметили, что ваш партнер начал страдать галлюцинациями и перестал видеть в вас союзника, самым гуманным будет выстрелить ему в голову, потому что он уже нежилец. У каждого из вас есть небольшая аптечка, боеприпасы и конечно же оружие. Наше оружие, в отличие от яда, стреляет огненными снарядами, способными поджарить любого, в кого попадет пуля. Постарайтесь не сжечь мирных жителей, хотя если вы убьете кого-нибудь из гражданских, это не будет военным преступлением. У кого-нибудь остались вопросы?

Отряд ответил хором “Никак нет, сэр!”.

— Отлично, тогда скоро мы будем на передовой и сможем лично встретится с этими ублюдками.

Солдаты были воодушевлены, им не терпелось надрать задницы нацистам которые покусились на самое святое — военную диктатуру. Однако им не пришлось долго ждать, почти сразу после речи сержанта их корабль был подбит. Весь корабль затрясло, включилось аварийное питание, корабль начал стремительно падать и кружится в воздухе. Молодых тортуганцев охватила паника. Сержант Террис быстро пришел в себя и рявкнул на свое отделение:

— Готовьтесь к удару, вы, бесполезные куски дерьма! Хватайтесь за что-нибудь и держитесь крепче!

Солдаты бросились искать что-нибудь, за что можно было ухватиться, и их лица исказились от страха. Некоторые отчаянно цеплялись за свои сиденья, в то время как другие обхватывали своими мускулистыми руками перила и другие крепкие предметы. Террис крепко вцепился в опорную балку, его острые когти вонзились в металлическую поверхность. Он почувствовал смесь чистого адреналина, струящегося по его венам, и холодного ужаса, глодающего его грудь, когда всплыли воспоминания о предыдущих битвах. В считанные секунды шаттл врезался в густые джунгли внизу с оглушительным визгом и взрывом, от которого повсюду разлетелись обломки. Облака пыли окутывали все, что было видно, а пламя жадно лизало обломки. Кряхтя от боли из-за травм, полученных во время аварии, Террис собрал все силы, которые у него остались, чтобы встать посреди бойни. Кровь стекала по его похожему на клюв рту, смешиваясь с потом и грязью, которые пачкали его закаленный в боях панцирь. Он взглянул на то, что осталось от его части: некоторые неподвижно лежали, а кто-то выжил и пытался выбраться из под обломков, другие же, кто уже выбрался, помогали тем кто застрял или был без сознания. Когда выжившие солдаты выбрались из-под обломков и помогли своим раненым товарищам, на их лицах отразилась решимость. Вонь горящего металла, топлива и горелой плоти наполнила воздух, пока они оценивали свое положение. Мгновенное затишье было нарушено шквальным огнем со всех сторон. Флорцисты — искривленные, похожие на растения существа с острыми как бритва шипами, покрывающими их тела, и стеблями, служившими конечностями, — роились к ним с безжалостной эффективностью. Их оружие стреляло пропитанными ядом снарядами, которые рассекали воздух, словно смертоносные дротики. Сержант Террис заорал на свое осажденное отделение:

— Укрывайтесь, чертовы дегенераты! Найдите любое гребаное укрытие, какое только сможете, и стреляйте в ответ!

Его зоркий взгляд остановился на раненом солдате, чья окровавленная нога не позволяла ему двигаться достаточно быстро, чтобы избежать очередного залпа игл, пронзивших его грудь. Террис мог только беспомощно смотреть, как он умирал, крича в агонии. Яростно ругаясь себе под нос, Террис нырнул за большой кусок обломков, оставшихся от разбитого космического корабля, и начал ответный огонь по врагу. Он чувствовал, как в нем закипает горячая ярость при виде каждого павшего товарища, подпитывая его решимость уничтожить этих чудовищных флорцистов во чтобы не стало. Пришло сообщение по радио, помощь уже в пути, надо было только продержаться. Сержант Террис гортанным рычанием отдал приказ своему отделению:

— Держите свои позиции и не позволяйте этим долбаным флорцистам подойти ближе! Если потребуется, дайте огонь на подавление!

Запах пороха смешивался с едким зловонием ядовитых снарядов их врагов. Солдаты начинали чувствовать себя ошеломленными огромным количеством приближающихся к ним врагов; на их лицах читался страх. Но Террис не сдавался. Его глаза яростно блестели, даже когда пот лился по его лицу, смешиваясь с кровью из ран. Он прыгал и петлял под пулями, отвечая на выстрелы при каждом удобном случае, мрачная решимость отразилась на его рептильном лице.

— Сэр, — с тревогой выкрикнул один из солдат сквозь пронзительный шум их системы связи, — у нас есть расчетное время прибытия подкрепления?

Террис стиснул свой похожий на клюв рот, прежде чем ответить между очередями выстрелов:

— Они скоро придут! Просто держите эту позицию несмотря ни на что!

Поле боя превратилось в АД. Сержант Террис взревел от ярости, наблюдая, как падают его солдаты. Вонь горящей плоти и листвы была почти невыносимой, темные столбы дыма вздымались над пологом джунглей, а вокруг бушевал огонь. Различные части солдатских тел, некоторые из которых еще дергались в жестокой пародии на жизнь, валялись на земле, словно гротескные трофеи, захваченные их противниками-садистами. Его рептильные глаза горели яростью, когда силуэты зловеще мерцали на кровавом фоне, отбрасываемом пламенем, пожирающим деревья. Каждый павший флорцист, казалось, лишь умножался, поскольку их место занимали новые солдаты. Террис вышел из себя, он не хотел больше прятаться за укрытиями; пришло время прорваться или умереть, пытаясь. Он сделал свой ход, схватив тяжелый пулемет и стиснув клюв.

— Слушайте сюда, бесполезные ублюдки! — проорал он оставшимся членам отделения — Мне наплевать, если у нас осталось всего несколько минут до прибытия подкрепления! Мы идем в чертову атаку! Мы разорвем этих мразей на части!

Лицо сержанта Терриса исказилось в диком оскале, когда он и его оставшиеся солдаты вырвались из своих укрытий, готовые сражаться зубами и когтями за выживание. Эмоции бурлили под поверхностью — ужас, ярость, отчаяние — подпитывая их пыл даже перед лицом, казалось бы, непреодолимых препятствий. Тяжелый пулемет в руках Террис взревел, как разъяренный зверь, изрыгая смерть на наступающих флорцистов. Пули пробивали лианы и лепестки одинаково; уничтожая конечности и отрывая головы от тел, прежде чем оставить пятна черного ихора на некогда оживленных джунглях. Тела начали накапливаться; некоторые тортуганцы, другие флорцисты, создавая извращенную картину, от которой разит воплощенной жаждой крови. Отчаянные крики пронзили воздух, когда один за другим солдаты Терриса замертво падали — конечности были оторваны от туловищ; внутренности шлепаются на выжженную землю с тошнотворным шлепком. Хотя безнадежность закрадывалась с каждой последующей потерей его товарищей по оружию, сержант Террис отказывался позволить ей полностью поглотить себя. Вместо этого он позволил ему удесятерить собственную ярость: каждый слезливый вопль, исходящий от павших воинов, только разжигал в нем еще большую жестокость. Пропитанный потом и кровью — как друг, так и враг — сержант Террис рванул вперед, как одержимый, с убийственной точностью стреляя из пулемета.