В Европу я впервые приехала в шестнадцать лет и пережила самый настоящий шок: никогда прежде мне не доводилось видеть столько разных сыров и колбас, да еще в одном месте. Хороший стейк с кровью я попробовала в двадцать с лишним. Заказать его меня уговорил знакомый: до того момента мясо слабой прожарки вселяло в меня ужас.

И только в тридцать лет, вместе с Хуанки, я узнала, что такое дегустационный сет – набор, который состоит из пяти и более блюд (иногда их число может достигать двадцати), поданных маленькими порциями. В него входят холодные и горячие закуски, мясные и рыбные блюда, десерты. Какие именно – решает не посетитель, а повар. На мой взгляд, отличный способ попробовать все лучшие блюда ресторана за один прием пищи. Примерно тогда же я – опять-таки благодаря новому возлюбленному – впервые попала в мишленовский ресторан в Мадриде.

А еще Хуанки делал потрясающие фотографии еды. И этому я у него тоже училась. Когда-то я осваивала артхаусный кинематограф и авангардную музыку с Сережей или училась терпению и спокойствию у Олега, точно так же сейчас я впитывала информацию о работе со светом и постигала тонкости кулинарии. Все, о чем я даже не подозревала, становилось логичным и понятным.

Я уже говорила, что всегда предпочитала заниматься практикой с живыми учителями, а не зубрить теорию по книжкам. Так что мой будущий муж стал для меня истинной находкой и в этом смысле. Он знал о кулинарии все! Он собрал огромное количество кулинарных книг, которые впоследствии путешествовали с нами из одной квартиру в другую, куда бы мы ни переезжали. Казалось, он мог сказать, как лучше всего приготовить абсолютно любое блюдо из всех, что существуют на свете.

Помимо всего прочего, у нас были схожие взгляды, привычки, ритм жизни, пристрастия в еде – да во всем, если честно. И не будем забывать о сексе. Мы могли заниматься им ночь напролет. С каждым днем, проведенным в Мадриде, я убеждалась: да, это он – мой единственный.

Стоит ли говорить, что не прошло и двух недель, как я согласилась. На что? Hy как же – разумеется, выйти замуж за Хуана Карлоса. Он не наседал на меня, но продолжал мягко настаивать на женитьбе. Нам ведь хорошо вместе? Хорошо. Мы ведь хотим провести друг с другом всю жизнь? Хотим. Но в Испании у нас для этого есть лишь одна-единственная очевидная возможность – вступить в законный брак. И я поддалась на уговоры. Директор того самого ресторана в Мелилье, в котором Хуанки обучал персонал и в котором собирался работать в дальнейшем, подыскал нам квартиру и уладил все формальности, чтобы мы смогли подать документы для регистрации брака. Самим сделать это – по крайней мере за те три недели – нам бы вряд ли удалось.

Итак, жизнь моя менялась – круто и, я надеялась, к лучшему. Но настолько быстро, что я не успевала как следует осмыслить перемены. Иногда я почти физически ощущала головокружение – и от счастья, и от неизвестности.

В ноябре Хуанки переехал в Мелилью, чтобы приступить к новой работе. Само собой, как верная жена декабриста, я отправилась с ним. Раньше я и не подозревала, что в Северной Африке есть испанский город. Хотя город – это громко сказано. Несколько квадратных километров, огороженных колючей проволокой, чтобы отпугнуть нарушителей границы. Но особого проку от нее не было. Если ехать ночью вдоль ограды, по другую ее сторону можно увидеть мелькающие то тут, то там фонарики: это те, кто мечтает попасть в Европу, ищут лазейку. Зато в Мелилье есть море и горы – и для счастья этого достаточно. Во всяком случае, так я считала тогда.

Впрочем, нырять в омут с головой я не хотела. Мне надо было убедиться, что, помимо чудесной природы, на севере Африки найдется крыша над головой – и для меня, и для моей дочки. Хуанки не возражал, и мы договорились, что я съезжу туда на пару дней и осмотрюсь.

У моего возлюбленного была машина, на которую давно наложили арест из-за долгов, но которой он продолжал пользоваться, – красный «Фольксваген» с откидным верхом и автоматической коробкой передач. Последнее редкость в Испании: в основном здесь предпочитают более экономную механику, обращаться с которой я тогда не умела. Незадолго до поездки в Мелилью мы забрали автомобиль, стоявший в гараже у отца Хуанки. Я с удивлением обнаружила, что мой будущий свекор отнюдь не бедный человек. У него имелся огромный дом под Мадридом, а кроме того, другой – в Аликанте. Свекровь (уже вторая жена) сначала отнеслась к моему появлению скептически, но в конечном итоге полюбила меня всей душой, как, впрочем, все матери моих мужчин.

Выехали мы рано утром. Я чувствовала себя абсолютно счастливой, потому что за рулем сидел мужчина, от которого я была без ума и с которым собиралась начать новую жизнь в чужой стране. Хуанки предложил поехать через Гранаду, чтобы потом сесть на паром в Мотриле. Мы под завязку забили машину вещами и все же не смогли взять с собой очень многое. Не проблема, решили мы. Мне ведь надо было ненадолго вернуться в Москву, чтобы забрать Катю, так что на обратном пути я вполне могла захватить в Мадриде все, что не удалось взять сразу.

Погода стояла прохладная, но это ничуть не омрачало мою радость. Узкие улочки Гранады – некогда арабского города – завораживали. В Альгамбру, одну из главных местных достопримечательностей, мы не попали: выяснилось, что билеты туда надо заказывать заранее. Зато прошлись по всем барам. В этом регионе закуски к каждому напитку подают довольно увесистыми порциями. То есть, если выпиваешь два-три бокала вина, уже можно не обедать. Причем с каждым бокалом приносят тапас, в чем-то отличный от предыдущего. Так, мигас (традиционное блюдо из хлебных крошек) сменяется нежными тефтельками, а сальморехо (суп из помидоров и хлеба с большим количеством оливкового масла) – жаренными в тончайшей панировке рыбками, традиционными для Андалусии – южной части Испании.

После обеда мы двинулись в сторону Мотриля – крошечного города, где полным-полно марокканцев. Над морем начали собираться тучи, засверкали молнии. Я – в красном пальто, очень похожем на то, что носила Жюльет Бинош в фильме «Шоколад», – как сумасшедшая бегала по пустынному песчаному пляжу, чувствуя себя повелительницей стихий.

Мы зашли в бар, расположенный прямо на пляже, и съели еще по одной порции жареной рыбы, запив ее бутылкой вина. Любопытно, что в Испании не отбирают права за повышенное содержание алкоголя в крови, а просто лишают баллов. Изначально у каждого водителя 8 баллов, их количество можно увеличить, если вы не нарушаете правил, или уменьшить, но для того, чтобы остаться без прав, надо сильно постараться. К тому же контрольные рейды устраивают либо ночью, либо днем в выходные. Так что никто ничего не боится. Я знаю немало людей, которые могут выпить бутылку вина, потом еще несколько чупитос (так называется рюмка сладкого крепкого алкоголя) и после этого отправиться домой за рулем.

В Мотриле мы сели на паром. Опасаясь морской болезни, я купила таблетки от укачивания. Стоял штиль, но нам предстояло провести четыре с половиной часа на борту судна, поэтому я предусмотрительно приняла лекарство. Возможно, сработало именно оно, а может, все дело в выпитом вине, в усталости и отчасти в беспокойстве (еще бы: я ведь ехала черт знает куда), но почти всю дорогу я проспала как убитая. Прямо за столиком на палубе, опустив голову на скрещенные руки. Когда паром зашел в порт, перед моим взором предстало необычное зрелище: короткая цепочка огней (как я позднее узнала, свет фонариков), а за ней – тьма, отвесные скалы и небольшая песчаная полоса. «И куда я прусь?» – пронеслось у меня в голове.