ненавидела его, а ещё своё тело, которое себя странно вело, будто наслаждаясь близостью этого человека.

Шаг Лины замедлился, когда она услышала с третьего этажа доносившиеся крики и плач. Тело пробрала дрожь. Неужто кого-то пытают, значит, Чернышевский всё-таки жестокий человек не только внешне. Приближаясь к лестнице, слышимость криков только усиливалась. Ангелина нарушила запрет и двинулась наверх, идя в направлении увеличения громкости какого-то душераздирающего плача. Противное чувство овладевало её телом, ей хотелось спасти того, кто так надрывно рыдал. Отворив дверь, из-за которой всё и слышалось, Ангелина открыла рот от удивления и замерла, не смея двигаться дальше.

Глава 5

В маленькой кроватке, под розовым пледом лежала девочка лет шести. Она надрывно кричала и плакала, не открывая глаза, видимо снился страшный сон. Ангелина тихой поступью двинулась к этому маленькому чуду. Девочка вся вспотела и тряслась, её руки комкали мягкую ткань пледа, а из горла вырывались истошные вскрики.

Лина подошла к ней и, присев на краешек кровати, стала успокаивающе поглаживать по волосам. Девочка вцепилась в руку девушки и сильно сдавила, словно это было её спасением. Постепенно она стала стихать.

— Тише-тише, маленькая, — шептала Ангелина, стараясь убаюкать настрадавшегося дитя. Чернышевский прячет на третьем этаже маленькую девочку. Для чего? Выкрал её и теперь требует выкуп? Злость завладевала разумом Ангелины, хотелось подойти к этому ужасному человеку и выцарапать глаза. Как можно использовать в своих целях такое невинное милое создание.

Светленькая малышка сейчас мирно сопела, не отпуская руку Ангелины. Такая крохотная и худенькая, что страшно её касаться. Неужели её морят голодом, что девчонка так истощала.

Ангелина услышала тихий скрип досок и приближающиеся шаги. В дверном проёме появился злой Чернышевский. Его глаза сейчас полыхали яростным пламенем, челюсть сильно сжата, что даже видно было, как желваки заходили. Пальцы стиснуты в кулаки, а вся его поза говорила, что он готов наброситься, как дикий зверь, сию секунду. Роман так сильно пугал, что Ангелина, словно окаменевшая, застыла и не смела шевельнуться. Губы пересохли, а горло ужасно запершило. Не лучшее время высказывать ему своё мнение о нём.

Чернышевский схватил девушку за руку и с силой потянул за собой, затем, услышав жалобное мычание крохотной девочки, замер, удивленно рассматривая, как малышка цепляется за Лину. Он заглянул в глаза перепуганной Ангелины, которая не смела даже дернуться в сторону. Мужчина ослабил свою хватку, и аккуратно убрал ручки маленькой принцессы, одним взглядом говоря своей работнице, следовать за ним.

Оказавшись в уже знакомом темном и неуютном кабинете, девушка отвела свой взгляд. Не хотелось даже смотреть на человека, который силой держит такое хрупкое создание.

— Какого чёрта ты делала на третьем этаже? — громкий и грубый голос пробирал до дрожи. Лина молчала, пусть делает, что хочет, она с ним не будет больше разговаривать.

— Ангелина, не испытывай моё терпение! — злые рычащие нотки проникали в самое нутро, отчего девушка сглотнула, но упорно продолжала молчать.

— Ангелина! — сильный удар ладошкой по столу, заставил юную особу подпрыгнуть и отступить на шаг назад. Она посмотрела на Чернышевского своими серыми глазами, в которых кроме гнева и ненависти больше ничего не было.

— Не смейте на меня повышать голос! Вы больной, безжалостный человек! Как можно держать ребёнка и измываться так над ним! — Ангелина, не контролируя эмоций, кричала на Романа, постепенно надвигаясь на него. Разум подчинился злости, напрочь забыв о чувстве самосохранения. — Вы жестокий, раз позволили себе настолько грязный поступок. Только настоящие падонки могут держать в заложницах маленькое дитя. Ненавижу вас! Всем сердцем ненавижу, — кровь бурлила, отдаваясь пульсирующей волной в висках. Лицо Ангелины покраснело от злости, а глаза гневно блестели. Всегда в институте их учили оберегать маленьких беззащитных человечков, а здесь получается настолько несправедливое и, не знающее человеческих чувств, преступление.

Чернышевский внимательно выслушал Ангелину, затем резко встал и, преодолев между ними расстояние в два шага, с силой крутанул её и припечатал к стене, вырывая из её легких тяжкий полувскрик. Его темно-синие глаза почернели от бешенства и ярости. Он схватил юную девушку за тонкую шейку и слегка придавил, наваливаясь на неё всем телом и лишая всякой возможности двигаться.

— Я ни раз повторял, что на третий этаж запрещено подниматься! Ты будто делаешь всё на зло. Неужели мне правда нужно относится к тебе отвратительно, чтобы ты боялась и нос высунуть из гостевой спальни?

— Вот увидите, как только я выберусь отсюда, я найду на вас управу! — сдавленно прохрипела она. Мужчина лишь рассмеялся и, склонив голову набок, внимательно посмотрел на Ангелину.

— Не смеши меня своей глупостью. Ты явно до сих пор не понимаешь где оказалась!

— Не важно насколько грязными делами вы занимаетесь, но трогать ребёнка, это самый ужасный и низкий поступок из всех.

— Ты ни-че-го не знаешь! — от говорил это почти по слогам, голос глухой и устрашающий. Роман смотрел в эти серые глаза, зрачки которых бегло анализировали его лицо. Она вся дрожала под ним от страха, но во взгляде столько решимости и уверенности, что даже он растерялся. Впервые сталкивается с человеком, который может выдержать его напор. Хрупкая и боязливая девчонка, зато сколько бойкости и твердости в её голосе и выражении лица. — Попробуй только пикнуть кому-нибудь о том, что на третьем этаже! Я устрою тебе очень сладкую жизнь.

Он резко отпустил Ангелину, давая ей возможность прийти в себя. Девушка схватилась за горло и потерла ладошкой, разгоняя кровь. Она бросила на него ненавистный взгляд и отвернулась. Белокурые волосы растрепались, а раскрасневшееся лицо и хмурый взор делали её схожей с какой-то воинственной ведьмой. Слишком острое у неё чувство справедливости.

— Уходи! И не попадайся больше мне на глаза, — голос властный и отстранённый. — Ещё раз увижу рядом с лестницей, ведущей на третий этаж, и тебе правда не поздоровится.

Ангелина оттолкнула мужчину, который всё ещё продолжал стоять слишком близко к ней. Не хотелось даже находится в одном помещении с таким человеком. Дойдя до двери, она обернулась и прошипела:

— Вы самый морально-опустившийся человек на свете, Роман Сергеевич. Ненавижу вас! — Чернышевский лишь окинул её привычным, холодным бесчувственным взглядом и отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

Чернышевский закурил очередную сигарету, выпуская лёгкий клубок дыма и безэмоционально глядя на ночной сосновый лес. В голове не было ни одной мысли. Просто пустота.

Лина бежала по коридору, спеша скорее добраться до своей спальни. И с таким монстром ей приходится жить под одной крышей. Внутри непередаваемо жгло, а кровь бурлила, складывалось ощущение, что она движется