Некоторые историки с достаточным основанием полагают, что в майском 1941 г. предложении военных «просматривается, скорее, намерение вытянуть Сталина на объяснение, показав, что стратегии выжидания, наперед дарящей инициативу противнику, есть альтернативы». Ссылаясь на слова «лично ему знакомого генерала, беседовавшего с маршалом С.К. Тимошенко вскоре после войны», В.М. Фалин считает, что Сталин отверг майскую записку военных «как совершенно чуждую его расчетам». Имеются также косвенные свидетельства со ссылками на беседы с маршалом Г.К. Жуковым, что Сталин категорически отклонил предложения военных, высказанные в их майских 1941 г. «Соображениях».

В 1995 г. в Институте российской истории вокруг книги «Ледокол» состоялась научная дискуссия, материалы которой были опубликованы. Участники дискуссии не пришли к какому-либо единому мнению. В декабре 1997 г. на заседании Ассоциации историков второй мировой войны была продолжена дискуссия по вопросу о существовании советских планов нападения на Германию в 1941 г. Большинство историков — В.А. Анфилов, М.А. Гареев, Ю.А. Горьков, Г.А. Куманев — высказали свое несогласие с мнением историка М.И. Мельтюхова о том, что «летом 1941 г. Советский Союз намеревался сам взять инициативу в свои руки и начать войну с Германией».

«Содержание советских оперативных планов, директивных идеологических документов ЦК ВКП(б) и военной пропаганды, — писал М.И. Мельтюхов в своей книге, — наряду с данными о непосредственных военных приготовлениях Красной Армии к наступлению недвусмысленно свидетельствует о намерении советского руководства совершить летом 1941 г. нападение на Германию (курсив наш. — В.П.)». Он также полагал, что Сталин, отложив как минимум на месяц нападение на Германию, упустил свой единственный шанс сорвать германское вторжение. В то же время большинство исследователей проблемы, включая многих видных зарубежных историков, считают, что попытки приписать Сталину часть или всю вину за немецкое нападение лишены всяких оснований. По их мнению, за подобными попытками стоит стремление умалить ответственность немецкой стороны за вероломное нападение на Советский Союз или вообще снять с нее такую ответственность.

22 июня 1941 г. в 3 часа 30 минут немецкая армия начала свое мощное вторжение по всей границе нашей страны от Черного моря до Балтийского. На всех стратегических направлениях противник ввел в действие мощные бронетанковые «кулаки», которые при поддержке авиации протаранили наши первые эшелоны войск и, не ввязываясь в сражения с советскими фланговыми группировками, продвинулись на большую глубину нашей территории. Немецкая авиация, заранее высланные диверсионные группы сразу же нарушили связь и управление войсками, вследствие чего командование было не в состоянии разобраться в обстановке и принять обоснованные решения. Именно такая картина первых дней Великой Отечественной войны изложена в мемуарах военачальников, встретивших немецкие войска на границе в июне 1941 г., — Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, Л.М. Сандалова, И.В. Болдина, И.И. Федюнинского и других.

Советские войска в первые часы войны пытались выполнять задачи по плану прикрытия, который совершенно не соответствовал складывавшейся обстановке. Действовать по ситуации командиры корпусов и дивизий не могли, поскольку не имели данных о количестве сил и военных акциях противника. Постоянной связи между частями не было, об истинных потерях никто не знал. Оперативные результаты советских контрударов, несмотря на самоотверженные действия наших войск, были незначительны, а понесенные потери неимоверно велики. Особенно тяжелое положение складывалось на Западном фронте, т. к. здесь наступала группа армий «Центр», самая мощная из всех групп, участвовавших в нападении.