В комнате наступила тишина, только поленья потрескивали в камине.

– Я не знал, – задумчиво проговорил Лиланд. – Даже не предполагал ничего подобного. Вы правы. Она обладает не только хорошеньким личиком и трезвым рассудком. Но и в самом деле отважна. – Он посмотрел на хозяина дома заблестевшими глазами. – Каково же в настоящий момент ваше к этому отношение? Думаете ли вы, что могли бы поладить с ней? Я не осудил бы вас. Вы стати бы хорошим мужем. Она очень красива и к тому же свободна.

– Господи! У вас, право, одни только свадьбы на уме. – Граф взволнованно вскочил с места и зашагал по комнате. – Я счастлив в своей холостой жизни. И всем доволен. Моя жена была лучшей из жен, и я не желаю меньшего. И как это ни печально, я убежден, что никакая другая женщина не сможет мне дать столько.

– В таком случае вам следует основать монастырь, – сухо заметил виконт. – Новый орден, а? С непременным обетом полного воздержания. Интересно. В свободное от молитвы время братия занималась бы изготовлением сыров или замечательного бренди.

У графа побагровели уши.

– У меня и без того есть чем заняться, и вам это отлично известно. Но эти милые женщины не могут требовать от меня большего, нежели мое общество и моя поддержка. Ничего сверх этого я им дать не могу и ничего иного не желаю взамен. Что касается Дейзи, то я всегда восхищался ею, жалел ее и просто хотел бы сделать для нее что-то хорошее.

– А что, если она хочет от вас большего? Я подозреваю, что так оно и есть.

Граф в ответ только молча воззрился на гостя.

– Ее голос, когда она обращается к вам. Ее глаза... Боже правый, вы и сами заметили бы их выражение, если бы пошире открыли ваши собственные. Вы нужны ей, и гораздо более, чем только старый друг.

– Возможно, вы это видите. Я не замечаю и не ищу этого. Для меня существен лишь один вопрос. Вы ей поможете?

– А вы мне ее доверяете?

– Такую красивую женщину? – Граф рассмеялся. – Разумеется, нет, разве что попрошу вас дать слово не флиртовать с ней. Но я не хочу уговаривать вас не делать этого. Отрицать ваше обаяние невозможно, однако я полагаю, что она окажется невосприимчивой к нему. Откройте ваши глаза пошире, мой друг. – Граф с нажимом произнес слово «ваши». – Вы обратили внимание на то, как она отнеслась к вам? Не хотел бы задеть ваши чувства, но признайтесь, что впервые в вашей карьере донжуана вы не смогли очаровать женщину.

Лиланд посмотрел на старшего друга недоверчиво:

– Вы так считаете?

– Да, и рад этому.

– Неужели я такое чудовище? – спросил Лиланд. – Соблазнитель и погубитель сердец?

– Ничего подобного! Вы никогда не причиняли настоящего зла. Женщин, которые этого хотели, вы брали под свою защиту, выбирая для того, чтобы поразвлечься какое-то время, дам поопытнее.

– И побогаче, – добавил Лиланд с кривой усмешкой.

– Да, при деньгах и опытных. Но я не хочу такого для Дейзи. Потому что при всем ее опыте она не имела дела с такими мужчинами, как вы.

– Таких, как я, больше нет на свете, – с наигранной оскорбленностью заявил Лиланд.

– Может, и вправду так, но я вовсе не склонен шутить, – сказал граф. – Мне кажется, что вы ей не понравились, и это к лучшему, потому что так для нее безопаснее. Да и вряд ли она решит поддерживать с вами отношения, если вы не сумеете обвести ее вокруг пальца.

В ответ на это Лиланд только молча, но выразительно наклонил голову набок.

– Она должна слушаться ваших советов и следовать вашему руководству, – продолжал Эгремонт, взяв у Лиланда его опустевший стакан и вновь его наполняя. – Вы разбираетесь в модах. Вы знаете, с кем можно заводить знакомство, а с кем не следует. Вы приняты во всех лучших домах. Бог мой, да вы могли бы главенствовать в лондонском высшем свете, если бы захотели.

– Не хочу ни в коем случае, – сказал Лиланд и приподнял свой стакан. – Пью за то, чтобы не стать королем светского тона. Высший свет меня развлекает. Этого не было бы, если бы я вздумал принимать его всерьез. Ничто не может быть забавным, если относиться к нему глубокомысленно, а я живу ради того, чтобы веселиться.

– Я это знаю. Мой план состоит в том, чтобы ввести Дейзи Таннер в высшее общество, найти приличного человека, который бы о ней заботился, и увидеть ее хорошо устроенной. Мне надо подумать, каким путем можно было бы внушить ей доверие к вам и вашим советам. Вот и все, что я имею в виду. Вы со мной заодно?

– Бесспорно, – сказал Лиланд. – Превратить бойкую девчонку из Ботани-Бей в образец светского совершенства? Сотворить бриллиант чистой воды из уголовной преступницы? Выдать Дейзи Таннер замуж по меньшей мере за лорда? Это было бы поистине достойной целью для меня.

– Но вам не придется начинать с пустого места. Это вовсе не миф о Пигмалионе. Вы не лепите нечто из простой глины, не созидаете идеал женщины из ничего. Дейзи уже хорошо воспитана, красива и богата.

– С обворожительным уголовным прошлым.

– Я говорю о ее будущем. И говорю серьезно.

– Я тоже, – подхватил Лиланд. – Именно это я имею в виду. Положитесь на меня.

Она не хотела отступать, но не знала, как двинуться вперед. Дейзи с озабоченным видом ходила по нанятым ею для себя и для горничной комнатам в отеле. Ей надо многое продумать, но времени на осуществление ее планов очень мало. Комнаты, которые она мерила шагами, были недавно меблированы заново, но не более того, а вот платить за них приходилось так много, словно она расхаживала по шелковым коврам и спала на позолоченной кровати. На самом деле ей нужно всего лишь респектабельное помещение. За это она и платила деньги, но не знала, сколько еще времени сможет или захочет оставаться здесь.

Дейзи не лгала – деньги у нее были. Но то, что считалось богатством в Порт-Джексоне, совсем иначе оценивалось здесь. Дом Джеффа поразил ее воображение. Там состоятельность, можно сказать, светилась из каждой щёлки и каждого пятнышка краски. Они с отцом жили в скромном доме. Дом, где обитали она и Таннер, был достаточно хорош для вновь создаваемой колонии, однако плитка, которой был выложен пол в прихожей у Джеффа, стоила дороже, чем все их хоромы.

Если бы Дейзи было куда переехать, она покинула бы отель через минуту после того, как расплатилась по счету. Сказать по правде, она то ли мечтала, то ли надеялась, что граф пригласит ее пожить у него в доме. Она полагала, что Джефф мог бы это сделать, если бы в доме у него обитала какая-нибудь почтенная пожилая родственница. Но Джефф жил в одиночестве, хотя этот странный виконт, который был ей так неприятен, чувствовал вчера себя за столом как дома...

Дейзи вдруг остановилась. Не кроется ли тут некая особая причина? Неужели этот тип живет у графа?

Это пролило бы иной свет на происходящее, во всяком случае, для нее. Ведь она в отличие от большинства молодых женщин в Англии, даже имеющих немалый опыт в интимных отношениях, знала о том, о чем они скорее всего не имели представления. Она познала жизнь в тюрьме, среди заключенных, могла наблюдать сама или слышать рассказы о разных, в том числе темных сторонах жизни. Мужчины обретали любовные радости где могли, и кое-кто из них использовал необычные способы. Дейзи относилась к этому без осуждения.