Нечасто от него услышишь сантименты.

Они прошли две двери, постоянно сверяясь с сенсорами, чтобы убедиться в герметичности помещений. Каждый шаг, сделанный к третьему и четвертому отсекам, приближал их к таинственному, к картине истинной беды.

Вот он, коридор, ведущий к третьему и четвертому отсекам. Хуп и его спутники находились в окружении иллюминаторов.

– Вот черт, – пробурчал Крис, наткнувшись взглядом на вид в иллюминаторе. А спустя мгновение – услышал возгласы Снеддон и вздохи Велфорда.

Часть левого борта, включая первые стыковочные отсеки, была словно оторвана гигантской рукой из космоса. Отсек № 1 исчез полностью, и на теле станции была лишь рваная рана. Вместо отсека № 2 болтался длинный кусок, отколовшийся от него, – из металла, панелей, электроники, сверкающих проводов… «Далила» оставила на память о себе рваные ошметки. Это незакрепленное добро весом с десяток тон отскакивало от нижней части «Марион», затем рикошетом отлетало и ударялось о кусок второго отсека, а потом опять врезалось в обшивку станции. Вот что было источником толчков, вибрации и грохота.

Каждый последующий удар оказывался сильнее предыдущего. И хотя движение станции замедлилось, воздействие такого рода на «Марион» становилось все ощутимее.

Одна часть обломков «Далилы» роковым образом курсировала между нижней частью станции и куском от второго отсека, дрейфовала рядом с «Марион» – их контуры были хорошо видны на фоне нарядно «расписанной» планеты. Была и другая часть обломков: огромные куски разрушенного судна постепенно отдалялись в космос.

– Там человек, – прошептал Велфорд.

Крис тоже заметил маленькую фигурку, прижатую к тому, что осталось от второго отсека. Фигурку, пронзенную рваным металлом. Тело с почти отсутствующей головой и без одежды, которую наверняка сорвало взрывом, настолько изувеченное, что невозможно было определить пол.

– Надеюсь, это была мгновенная смерть, – пробормотала Снеддон.

– Они уже были мертвы! – внезапно крикнул Хупер, но вовремя спохватился, вздохнул и поднял руку в знак извинения.

Сердце билось как сумасшедшее. За семнадцать лет, проведенных в космосе, он ни разу не видел ничего подобного. Люди гибли, да. Но все знали, насколько недружелюбен космос. В основном это происходило из-за неосторожности, нарушения техники безопасности, но случались и действительно трагические события. Они стали особой страницей в истории освоения космоса, составили ее печальную славу.

Пассажирский корабль «Архимед» попал под град мелких метеоров по пути к Альфе Центавра. Потери – семьсот человек, включая экипаж.

База Колониальных морпехов, расположенная на одном из больших спутников во Внешнем Кольце, пострадала от неисправности в системе регулирования атмосферы. Потери – более тысячи человек.

Еще раньше, на заре дальних космических полетов и организации работ по изучению и освоению космических объектов, погибла исследовательская станция «Исполин», находившаяся рядом с Ганимедом. Сотрудники не успели вовремя выявить неполадки в работе демпфера, и станция рухнула, рассыпавшись на поверхности Ганимеда на тысячи обломков. Этот случай до сих пор служит примером для желающих связать свою жизнь с космосом. В том числе и потому, что все триста человек на борту «Исполина», уже оповещенные о надвигающейся катастрофе, продолжали делать свое дело: проводить эксперименты и передавать полученные данные, что называется, до самого последнего вздоха. Они стали символом мужества. Без мужества, без профессионализма, без настойчивости достижения в космосе невозможны.

Конечно, по сравнению с «Исполином» ситуация на «Марион» при всей ее сложности выглядела менее значительной. Только вот Хуп знал каждого человека на борту «Далилы». Совместное пребывание в трудных условиях роднит людей. И пусть изувеченное тело, прибитое к осколку стыковочного отсека, выглядело только как истерзанная плоть, но совсем недавно вместо этого был человек, который жил рядом, шутил и смеялся вместе со всеми…

– Нужно будет оторвать это, – заговорил Велфорд.

Крис подумал, что тот говорит о теле, но инженер смотрел не на горестные останки. Он наблюдал за движущимися обломками металла; смотрел, как они плывут обратно к разбитому отсеку.

– И это далеко не единственное, чем нам придется заняться, – ответил Хупер.

Он знал, что, если они хотят выжить, справиться с ущербом, нанесенным станции, разобраться, что за чертовщина тут происходит, то ему, Велфорду и Снеддон придется сотворить настоящее чудо.

– В конце концов, нам за это и платят, ребятки, – командир решил приободрить коллег.

– Хуп, «Самсон», – снова раздался голос Бакстера.

– Что с ним? – спросил Крис, все еще не видя корабль, состыковавшийся с правым бортом корабля.

– У меня получилось… есть картинка, на экране, – голос связиста звучал совсем глухо.

– И? – вмешалась Карен.

– Видели бы – и вам не захотелось бы войти в него. Ни за что. Даже близко к нему не подходите!

Хупа, конечно, заинтриговало сообщение, но он обрадовался тому, что изображение было недоступно для них.

– Что там? – встревожилась Снеддон.

– Они… они вылупились, – ответил Джош. – А теперь просто… выжидают. Те существа, чужие. Они спрятались где-то за телами.

– Что с Джонсом и Стики?

– Стики мертв. Чего нельзя сказать о Джонсе, – отозвался радист.

Его голос, начисто лишенный каких-либо эмоций, выдавал крайнюю подавленность, и Крис решил прекратить расспрос. Однако в Карен проснулся зуд исследователя.

– Так что случилось с Джонсом? – продолжала любопытствовать она.

– Ничего. Он… Я вижу его. Он просто сидит, развернувшись спиной к панели управления. Дрожит и плачет.

«Он жив», – отметил Хуп.

– Нужно изолировать «Самсон», – резко сказал он. – Все двери внизу закрыты накрепко, но надо исключить возможность ручного управления.

– Думаешь, эти штуки умеют открывать двери? – удивился Велфорд.

– Хуп прав, – произнесла Снеддон. – Нам следует быть готовыми к худшему варианту.

– А разве мы не можем отсоединить «Самсон» от станции?

Крис уже и сам подумал об этом. Но, несмотря на угрозу, исходящую от корабля, он может пригодиться, ведь «Марион» сходит с орбиты. И хотя на борту есть спасательные капсулы, управлять ими при посадке в полной мере не получится. Они спасут, но сядут, куда попало, и экипаж окажется разбросан по всей поверхности планеты.

Выходит, «Самсон» – единственно верный шанс.

– Сделаем так, и он будет дрейфовать рядом с нами несколько дней, – пробился сквозь шумы голос Ляшанса. – Будет сталкиваться с «Марион» и рвать обшивку. А мы и без того в плохой форме.

– Бакстер, ты пропадаешь, – сказал Хупер.