– Ты как маленькая! – снисходительно улыбнулась ОльгаАлександровна, хотя она и сама испытывала нечто подобное, только стесняласьговорить об этом вслух.

Надо заметить, что и Гошка с Никитой были в полном восторге.Но вдруг пролетка остановилась. С ней поравнялся невесть откуда взявшийсямотороллер. Парнишка, сидевший на нем, что-то сказал извозчице, и та протянулаему какую-то купюру.

– Местный рэкет! – испуганно прошептала ОльгаАлександровна.

И извозчица обернулась и с нежной улыбкой произнесла:

– Энкель!

– Что? – не понял Гошка.

– Она сказала, что это ее внук! – рассмеялась ЮлияАлександровна. – Я, кстати, так и подумала.

– А как ты поняла? – спросил Гошка.

– Ну, это просто.

– А вон уже и наша гостиница! – закричал Никита. –«Лас Аренас»!

Когда они спустились вниз, чтобы идти обедать, Гошка оченьудивился. Его мама и тетка беседовали о чем-то с женщиной в кружевах, с тойсамой, над которой потешались утром. Она, правда, и сейчас выглядела довольнодико в зеленом капроновом платье на черном чехле. Даже смотреть на нее быложарко. Она что-то взволнованно говорила сестрам, а у тех были огорченные лица.

– Мама, – сказал Никита, – мы готовы!

– Да-да, – немного рассеянно отозвалась ОльгаАлександровна и встала.

– Что случилось? – спросил Никита.

– Совершенно дикая история… – ответила ОльгаАлександровна. – Ночью убили женщину, она летела с нами в самолете…

Никита похолодел.

– Где убили? – спросил Гошка.

– Где-то на берегу, я ничего толком не знаю… ее нашли раноутром. Да, это, как говорится… несчастная… приехала отдохнуть…

– Тетя Оля, ты говоришь, она с нами летела? – вспомнилГошка.

– Да, очень красивая, ее трудно было не заметить, высокая,настоящая топ-модель…

«Так я и знал», – подумал Никита. Ему казалось, что онзнал это с той самой минуты, когда ночью услышал крик…

За обедом кусок не лез ему в горло.

– Ну конечно же, они обожрались мороженым! –воскликнула Ольга Александровна.

У Гошки тоже аппетита не было. Но его никто не трогал, емувроде бы полагалось отсутствие аппетита, все-таки волнующая встреча…

Ольга Александровна положила в сумочку две груши и сказала:

– Съедите в номере!

Едва оставшись вдвоем с Гошкой, Никита воскликнул:

– Теперь ты мне веришь?

– Да…

– Слушай, как ты думаешь, стоит мне обратиться в полицию?

– С чем?

– Ну, я же видел того мужика.

– Но это не обязательно он… Мало ли откуда он мог бежать? Ипотом… Никита, я боюсь, что тебе просто не поверят… Кто ты для них такой?

– Свидетелей не выбирают!

– Скажи, ты бы опознал того мужика при свете дня?

Никита задумался.

– Не знаю, – наконец сказал он. – Нет, не опозналбы, я же его лица вообще не видел.

– Ну так что ты в полиции сказать-то можешь? Что слышалкрик? Так, наверное, не ты один слышал. Ну, пробежал по улице мужик, тяжелодыша, а дальше-то что?

– Да, ты прав, ни фига я не знаю…

– И хорошо, что мы с тобой ночью все-таки выходили на пляж…

– Да, иначе меня бы совесть замучила, я бы думал, что мымогли бы ее спасти.

– Понятно.

– Как жалко… И кому тут понадобилось ее убивать?

– Тут? Нет, Никита, это не тут.

– Что ты хочешь сказать?

– Скорее всего ее кто-то из наших убрал.

– Из каких наших? – испуганно спросил Никита.

– Ну, заказал ее кто-то из наших, из русских…

– Почему ты так считаешь?

– Понимаешь, такие, как она, очень привлекают внимание…

– И за это ее надо убить?

– Но мы же о ней ровным счетом ничего не знаем! Вдруг ейизвестно что-то, чего ей знать не следовало, или мешала кому-то…

– Но почему ее надо убирать на Майорке?

– Никита, ты совсем тупой? Вполне возможно, что за нейследили, она решила сбежать, но ее все-таки настигли… Тут вариантов до фига ибольше.

– И мы никогда уже не узнаем, что было на самом деле, –вздохнул Никита.

– Боюсь, что так.

В половине пятого они уже сидели в холле гостиницы, поджидаяАндрея Ивановича. «А вдруг он не придет? – мелькнуло в голове уГошки. – В самом деле, не больно-то я ему нужен. Днем он расчувствовался,когда меня увидел, а потом подумал, что…»

– Гошка, идет! – толкнул его в бок Никита, первымзаметивший Андрея Ивановича.

Они вскочили ему навстречу.

– Привет, друзья! А где ваши мамы? Спят?

– Наверное, у них тоже сиеста, она же до пяти, правда?

Во многих южных странах, где днем бывает нестерпимо жарко,жизнь замирает на несколько часов. Закрываются магазины и даже некоторыеучреждения, и транспорт перестает ходить. Вот почему они сегодня прокатились наизвозчике. И только часам к пяти все оживает вновь.

Андрей Иванович улыбнулся.

– Впрочем, мамы нам сейчас ни к чему, пошли, возьмемсерфинг.

– Там открыто? – воскликнул Гошка.

– Да, открыто, я уже договорился и заплатил. Идем!

Какое счастье лететь по волнам! Так-то оно, конечно, так, ноэто если умеешь! А если нет… Андрей Иванович так легко вскочил на доску, такловко ухватил парус, что Гошка и Никита только ахнули.

– Это несложно, – заметил Гошка, с гордостью глядя наотца, но когда пришел его черед, то ничегошеньки не получилось.

– Не дрейфь, Георгий! Сразу ни у кого не получается,научишься, я тебе обещаю!

Но Гошка снова и снова падал в воду, то нога соскальзывала сдоски, то парус рвался из рук, и у Никиты получалось не лучше.

– Пап, а ты где так научился?

– Я? В Калифорнии.

– А ты долго учился?

– Дня три, наверное… Но я-то был уже взрослый, а в вашемвозрасте такие вещи даются куда легче, уверен: завтра к концу дня вы уженаучитесь. Будем с утра тренироваться, идет? Или у вас другие планы?

– У нас нет никаких других планов! – твердо ответилГошка, решивший во что бы то ни стало овладеть этой штуковиной. «Не боги горшкиобжигают в конце-то концов». Если я в пять лет научился плавать, то почему бы втринадцать не овладеть серфингом?»