– Но ситуация…

– А вот этого уже не нужно, – с ласковой угрозойсказал Ланселот. – Всякий раз, когда начинали ссылаться на чрезвычайныеобстоятельства, позволяющие якобы отбросить мораль, право и писаные законы,получалось совсем скверно…

– Да нет, я все понимаю, ты не думай, – сказалМалыш. – Обидно просто, что все так глупо…

– Думаешь, мне не обидно?

Они замолчали и повернули головы к рации – показалось, чтопрозвучали позывные орбитальной станции «Фата-моргана», но это и в самом делетолько показалось, нервы были как проволочки мины натяжного действия,реагирующие на легкое касание.

– Хорошо, – сказал Малыш. – Мои предыдущиевысказывания отметаем, как продиктованные интеллектуальной незрелостью.Лапочек-специалисток по международному праву у меня еще не было. Но почему мысидим, как барсуки в норе, командор? Кропотливо фиксируем все перипетии охоты,и только? Зачем мы здесь?

– Потому что нужно хоть что-то делать…

– Тогда почему мы не вступаем в игру?

– А что мы можем сделать сверх того, что уже делается?Помолчи, не создавай радиопомех… – Леопард швырнул в Малыша пустуюпластмассовую бутылку из-под тоника, и Малыш, демонстрируя великолепную реакцию,отбил ее ребром ладони. Оба расхохотались. Ланселот отвернулся.

Бесполезно, подумал он тоскливо. Они не могут проникнутьсявсей серьезностью ситуации, и дело тут не в том, что Малыш практически необщался с имеющим некоторые скверные привычки жареным петухом, а Леопард неоперативник, – я и сам не могу проникнуться всей серьезностью, сидя здесь,на поляне, в мягкой траве, где отчаянно верещат кузнечики, а небо нереальносинее, и никто не стреляет, нет страшных чудовищ, рева, огня и пламени…

– Я ничего не могу понять, – словно подслушав егомысли, сказал Леопард. – Конечно, я всегда был уверен, что Контакт будетне похож на все, что вокруг него нагородили, но все равно не покидает ощущение,что это больше всего смахивает на трагическую нелепость. Это не контакт, это ине агрессия, это и нельзя назвать непониманием, перешедшим в схватку, –это просто нелепость. Малыш прав – какой-то неистовый Роланд. Я не могупостроить мало-мальски пригодной гипотезы – герой поэмы Ариосто, бешеный волк…

Малыш покосился на него с уважением. Леопард был не изоперативного состава – он работал в одном из секторов отдела стратегическогопланирования группы ксенологии при ООН, как раз и занимался в числе прочегоразработкой вариантов гипотетического контакта, пытался просчитать все мыслимыеи предугадать немыслимые. Подробностей Ланселот не знал. Он сам был узкимспециалистом, и его вполне удовлетворило заявление Ферзя, что Леопард – крупныйспециалист в своей области. Впрочем, подумал Ланселот, случая применить своизнания на практике у него не было. Да и сейчас нет. Просто, коли уж существуютна Земле ксенологи, их представителя следовало включить в состав опергруппы.

– Бешеный волк? – задумчиво повторил Малыш.Ланселот заметил, что ксенологу удалось никак не удававшееся ему самому –как-то незаметно он настроил Малыша на серьезный лад…

– Да, – сказал Леопард. – Какая-то грустнаяпародия на «космическую оперу». Знаете, на что я давно обратил внимание? Никто,собственно говоря, не рассматривает этого пришельца как Пришельца. К нему ссамого начала отнеслись рационально и незатейливо – как к бешеному волку,которого следует поскорее обезвредить.

– Но это местные… – сказал Малыш.

– Увы, мы тоже. Нашим – да и мне самому, честно говоря– просто не приходит в голову устанавливать с ним контакт, используя все этикропотливо разработанные методики. Мы не рассматриваем его как партнера – пустьи коварного партнера, злонамеренного. А потом удивляемся, что и он нерассматривает нас как партнеров.

– То есть ты уверен, что мы подошли неправильно? –спросил Ланселот.

– Я всего лишь хочу сказать, что сам ничего не понимаю.Все наши разработки при встрече с действительностью, как и следовало ожидать,полетели к черту, альтернативы мы пока не нашли. Может быть, сыграло свою рольи то, что это не космический корабль, сверкающий и загадочный инопланетныйзвездолет?

– Я – «Коралл», – раздался голос радиста«Фата-морганы», и они настороженно замерли. – Один из фургонов сближаетсяс источником тэта-излучения, совершающим странные эволюции. Квадратсемь-одиннадцать.

– Вперед? – Ланселот пружинисто выпрямился.

– Вы летите, а я пока идиллически посижу наполянке, – сказал Леопард. – Свяжусь через станцию с нашими, естьодна идея для «мозгового штурма». Оставьте один терминал.

– Может быть… – Поколебавшись, Ланселот вытащилпистолет, держа за ствол, протянул Леопарду.

– Нет, это не мой инструмент, – сказалЛеопард. – «Мобиль» на меня вряд ли вынесет, а против местных ты сам нестал бы применять оружие, правда? Если и произойдет какой-нибудь инцидент,получится тот самый дипломатически-юридический казус – у меня документысотрудника ООН, припаяют разве что незаконный переход границы.

– Ладно, – сказал Ланселот. – Сиди, еслидействительно нужно. Только не высовывайся. Мы постараемся скорее вернуться.

«Мираж» взмыл с шелестящим свистом, налетевший вихрьпокачнул кроны сосен и погас. Леопард ничком лег в траву, подпер щеки ладонямии сосредоточенно следил, как недалеко от его лица взбирается по гибкой травинкезеленый кузнечик. Он любил думать в полном одиночестве и тишине.

Разноцветные кусочки никак не складывались в мозаику.Непонятно было, чего добивается Пришелец и стремится ли он вообще чего-нибудьдобиться; непонятно было, в чем же должна заключаться миссия Ланселота и егособственная, – разве что случится нечто требующее вмешательства. Но что отних потребуется и окажутся ли они в состоянии это выполнить? Наконец…

– Встать, руки вверх! – рявкнули за спиной.

Леопард взмыл, словно его пятнистый тезка, инстинктивнополез в карман за удостоверением Института – нужно было что-то объяснить,как-то договориться. Он не успел, да и не собирался подумать, как расценят егорезкое движение нервничающие, ничего не соображающие толком полицейские, непосвященные во все обстоятельства дела и порядком напуганные всей этойчертовщиной, о которой ходили самые дурацкие слухи.

Он успел еще увидеть азартно-испуганное лицо безусогокапрала и пульсирующую на конце ствола желтую бабочку пламени. Треска очередион уже не услышал – земля вывернулась из-под ног, словно он поскользнулся исорвался с планеты в космическое пространство, небо закружилось и погасло.

Зеленый кузнечик прыгнул Леопарду на щеку и ускакал дальше.Полицейские осторожно приближались.

4 вандемьера 2026. Ближе к вечеру

Они сидели в траве возле фургона – тоненькая светловолосаяВиола, спортивного типа человек – Гранд и угрюмый здоровяк Бронтозавр. Фургонстоял в распадке, вокруг были отлогие, поросшие лесом склоны.