— Не надо отказываться от своих слов. Для вас лучше говорить правду.

— Но это правда! Я валял дурака. А что мне оставалось? Ваши намерения были шиты белыми нитками! Конечно, я сразу понял, что дорогой компаньон решил, что я свихнулся и притащил вас, хотя в этом не было никакой необходимости.

Некоторое время доктор не отвечала.

— Вы не можете оставаться в таком состоянии, как сейчас, — сказала она негромко. — Слышите вы голоса или нет, ваше поведение дает достаточные основания отправить вас в лечебницу для душевнобольных. Что скажете, мистер Саммерс? Ничего, конечно. В таком случае, я повторю: что вы намерены делать? Я сейчас уйду, а что станете делать вы? Ну, что вы молчите? Отвечайте. Ваше положение достаточно плохо, чтобы постараться не сделать его еще хуже.

Коммерсант явно пришел в бешенство, но, тем не менее, прекрасно взял себя в руки.

— Я не знаю, — спокойно и вежливо сказал он.

— Не знаете? — переспросила доктор Бэнкс. — Это не ответ, мистер Саммерс. Сейчас вернется ваш компаньон, я ему скажу, что вы просите не отправлять вас в больницу, и тогда он спросит у вас то же самое.

— Ну вот ему, — отозвался коммерсант уже сквозь зубы, — я и отвечу.

Доктор Бэнкс выглянула из комнаты:

— Мистер Маллоу!

М.Р. обождал несколько секунд: он прятался за дверью.

— Звали, доктор?

— Да, — кивнула она. — Мистер Саммерс отказался отвечать на мой вопрос о своих планах. Говорит, что намерен обсуждать эту тему только с вами.

— Правда? — с интересом сказал Дюк. — Что ж, великолепно. Я готов, компаньон.

— Слушай, — Д.Э. повернулся на бок и подпер голову рукой, — как у нас с деньгами? Я могу вынуть свою долю?

— Кто же тебе помешает, — М.Р. пожал плечами, — можешь. Что ты делать-то с ними собрался?

— Хочу уехать.

Маллоу молча сделал знак продолжать.

— Куда-нибудь подальше, — непринужденно сказал Д.Э. — Поменьше людей, поменьше шума. Сниму квартиру, дела можно будет вести по телефону. По почте. Так будет лучше для всех.

— Ты хорошо подумал?

— Мне все равно.

Дюк повернулся к доктору Бэнкс — та смотрела в окно.

— Ну, как? — спросил он. — Каков будет диагноз, доктор?

— В здравом уме.

— Вы хотите сказать, что он в порядке? — недоверчиво спросил Маллоу.

— Нет, — сказала доктор, — он не в порядке. Имеется нервное расстройство. Это можно назвать «сдурел», «озверел» — все слова, которыми вы описывали его состояние, подходят. Вы спрашивали о диагнозе? Вот он. Хронический эгоизм. Острое малодушие. Уныние. Но самое опасное: привычка жалеть себя. Принявшую из острой крайне, я бы сказала, запущенную форму.

— Согласен с каждым словом, — отозвался Дюк. — Так что, в больницу не надо?

— Видите ли, это зависит от ваших целей, — сказала ему доктор. — В больницу его, конечно, примут, и сделают это с полным на то основанием.

— Да, но… — Маллоу смутился.

— С другой стороны, я могу вам сказать, что в этом случае мистер Саммерс довольно скоро изменит свое поведение и вы сможете забрать его домой. В санатории вам скажут, что он все равно нуждается в лечении — они не любят терять денег, но вы скажете, что отвезете вашего партнера в Швейцарию, Блейлеру или Юнгу. Думаю, вам удастся его забрать.

Маллоу долго молчал.

— Нельзя, — сказал он, наконец. — Одно дело, когда я привожу своего партнера, потому что меня беспокоит его здоровье и совсем другое — забрать пациента психушки. Отдавать они его не захотят, это вы верно сказали, мне придется стать его опекуном. Это очень быстро станет известно и…

Он повернулся к компаньону.

— Ну, сэр, я смотрю, ты все-таки нашел способ избавиться от Форда. Если он, а не мы, захочет расторгнуть контракт — а теперь он захочет, ты его знаешь! — можешь забыть про неустойку.

— Я в жизни не думал, что ты такая сволочь! — хрипло произнес Саммерс.

— Я тоже кое-чего не думал, — Маллоу пожал плечами. — Нет, правда: сплетни о тебе разбегутся быстрее, чем я переоформлю дела на себя — фиктивно, само собой. Похоже, ты выиграл. Сошлась головоломка, а?

— Надо было тебя тогда этими гирями…

Маллоу отвернулся.

— Доктор, мне бы все-таки не хотелось его в больницу. Честное слово, не понимаю, как это его так развезло.

— Боюсь, что находиться в обществе мистера Саммерса будет затруднительно, — хладнокровно заметила доктор.

— Знаю, — вздохнул Дюк. — Может, вы что-нибудь посоветуете?

— Я не психиатр, что же я могу советовать, — тоже пожала плечами доктор Бэнкс.

— Ну, что-нибудь, — промямлил Дюк. — Какие-нибудь процедуры…

— Я вас не понимаю. Что вы имеете в виду?

Маллоу со вздохом сунул руки в карманы.

— Сам не знаю. Честно сказать, я просто от безнаде… — он оборвал сам себя. — Значит, ничего. Ну ладно. Компаньон, ты говоришь, тебе все равно? Три-четыре раза в год я тебя как-нибудь стерплю. Постарайся меня не подставить. Забирай свою долю и мотай отсюда. Снимешь квартиру где-нибудь подальше. Поменьше людей, поменьше шума. Так будет лучше для всех.

Д.Э. Саммерс лишился дара речи. Такого поворота он не ожидал. Но прежде, чем он успел прийти в себя от потрясения, доктор задумчиво прикоснулась пальцем к губам.

— Подождите, — произнесла она. — Процедуры, вы сказали? Пожалуй, все-таки можно провести кое-какие процедуры.

— Да что вы! — изумился М.Р. и уставился на нее своими бархатными глазами.

Доктор Бэнкс улыбнулась, как улыбаются благотворительницы.

— Прекратите балаган! — потребовал Саммерс.

— Балаган? — изогнула бровь доктор Бэнкс. — Ну что вы, какие могут быть шутки. Все очень серьезно.

Она подошла к окну, раздвинула занавеси и подняла раму.

— Поможете, мистер Маллоу?

Дюк с готовностью подошел.

— Вон ту, пожалуйста, — доктор указала на иву, качавшую за окном своими ветвями. — Потом вот эту, эту и те две.

Дюк влез на подоконник и достал свой старый складной нож.

— Благодарю вас, — сказала доктор.

— Вы что! — тихо и яростно произнес Д.Э. Саммерс. — Это еще зачем?

Доктор обернулась к нему.

— Не догадываетесь? Ничего, сейчас поймете. Немного терпения, мистер Саммерс.

— Хватит, ладно? Я всегда знал, что вы циничны, но должны же быть границы!

— Не без этого, — признала доктор Бэнкс. — Приходится быть и циничной тоже. Что же поделать — профессия.