Грохнуло когда они въезжали в Курчалой, уже потянулись по сторонам от дороги первые окраинные постройки, пахнуло жильем и разведчики ощутимо расслабились, в самом поселке нападения боевиков никто не ждал. Асфальт перед капотом Урала вздыбился, будто дорога вдруг решила выгнуть натруженную спину, ярко полыхнуло пламя взрыва, мощный кулак ударной волны с размаху врезал по кабине, вышибая лобовое стекло, сминая железо крыши и играючи переламывая шейные позвонки водителю. Последним инстинктивным усилием, сидевший за рулем солдат-срочник еще успел вдавить в пол педаль тормоза, и автомобиль с намертво заклиненными колесами юзом швырнуло в кювет. Впрочем, находившиеся в закрытом тентом кузове разведчики этого не видели, сначала резкий толчок бросил их головами вперед в центр кузова, создав в какой-то момент на дощатом полу чудовищную мешанину из тел, оружия и снаряжения, и лишь потом до них докатился грохот взрыва.

Люд чувствительно приложился лицом об чей-то автомат вдрызг раскровянив нос и разодрав щеку. Зашипев от боли, он отпрыгнул назад к борту, судорожно вцепившись в поддерживающую тент дугу и устояв на ногах.

— Фугас! Суки нас подорвали! Из машины, уроды! Быстро! — ревел он, раздавая щедрые пинки бестолково возившимся на полу бойцам.

Сидевшие с краю уже были снаружи, лихорадочно передергивая затворы падали за колеса, щупая окружающее пространство настороженными стволами. Не долго думая распоровший ножом тент и протиснувшийся в прореху, Бизон метнулся к кабине, рывком распахнул дверцу водителя и, уцепив солдата за рукав камуфляжной куртки, вовсе не деликатно выволок безвольное тело на землю. Помощь уже не требовалась. Бизон на всякий случай прижал пальцы к тому месту на шее бойца, где, по его мнению, должна была проходить сонная артерия, но биения пульса не услышал. Результат его не удивил, действие было предпринято чисто на автомате, по неестественно вывернутой голове он давно понял, что парень мертв. Отшвырнув еще теплое тело в сторону, лейтенант головой вперед сунулся в кабину, кроме водителя там должен был быть еще старший машины. Вытянутые руки вляпались во что-то теплое и липкое, Бизона передернуло от отвращения, но он уже нащупал ворот куртки, а сдавленный стон подсказал, что на этот раз его усилия не окажутся напрасными. Сильный рывок и с натужным всхрипом лейтенант перевалил чужое враз погрузневшее тело через неловко вздыбившееся сидение, выволакивая из покореженной кабины наружу. Прямо перед ним оказалось бледное, перемазанное кровью лицо старлея, бывшего старшим машины, губы лихорадочно прыгали, силясь выпихнуть какие-то слова, широко распахнутые глаза смотрели куда-то вдаль сквозь Бизона. Понятно, мужик в шоке и, скорее всего, ранен.

— Док, ко мне! Здесь раненый! — во весь голос заорал лейтенант, подзывая санинструктора группы.

Однако вместо Дока с полевой медицинской сумкой рядом почему-то оказался Люд, раскрасневшийся, с азартно блестящими глазами и перемазанной кровью физиономией.

— Командир! — схватил его за грудки, вглядываясь в лицо, Бизон. — Ранен?

— Отцепись!

Люд одним коротким движением выскользнул из захвата, вскинул автомат и танцующими приставными шагами пошел вперед, обходя машину. Тут только Бизон разглядел, что кровь толчками выхлестывает из разбитого носа командира.

— Фугас! — рявкнул Люд, выглянув из-за капота и оценив солидную воронку, образовавшуюся посреди дороги. — Быстрее всего управляемый! Поторопились кнопку тиснуть, а то всех бы в клочья разнесло! Парни, эта сука где-то рядом!

Бизон быстро огляделся. Бойцы, грамотно рассредоточившись вокруг машины, ощетинившись настороженными стволами, крутили головами по сторонам. Слава Богу, все вроде живы. Справа от дороги стоял покосившийся сарай с вывеской «СТО», слева пологий откос переходил в небольшой, щедро усыпанный обкатанными рекой голышами, песчаный пляжик. У самой воды замер зеленый, крытый выгоревшим брезентовым тентом «УАЗ» с гражданскими номерами, а чуть дальше вдоль реки улепетывал молодой парень в джинсовой куртке. Бизон крикнул, чтобы привлечь внимание Люда и указал рукой на бегущего чеченца.

— Вон он, сука! Вон!

Люд, кровожадно оскалившись, вскинул автомат, но, вдруг передумав, бросил Бизону через плечо:

— Возьми троих посмотри сарай! Я сейчас. Копыто, со мной!

Люд видел, что русло реки буквально в сотне метров делает крутой поворот и, если чеченец так и будет бежать вдоль берега, у них появлялся шанс выскочить ему наперерез. Красный туман боевого бешенства затапливал сознание, делал рефлексы в сотни раз быстрее, в тысячи раз обостряя остроту всех чувств, глуша повседневное сознательное восприятие реальности, отбрасывая его в глубинную черноту мозга, выводя на первый план инстинкты охотящегося первобытного зверя. Синяя джинсовая куртка беглеца то и дело мелькала над откосом, и Люд не отрывал от нее глаз, будто сопровождал движущуюся мишень на зачете по стрельбе. Он знал, что вовсе не его командирское дело гоняться за удирающим боевиком, что он должен в первую очередь проверить, живы ли бойцы группы, нет ли среди них раненых, нуждающихся в помощи, толково организовать оборону на случай внезапного нападения или снайперского обстрела, да мало ли в такой ситуации забот у командира. А удирающего во все лопатки духа вполне мог стреножить тот же напряженно сопящий за левым плечом Копыто. Но проснувшийся где-то глубоко внутри, жаждущий крови зверь неумолимо и властно требовал лично броситься в погоню, первым вцепиться зубами в горло жертве, по праву сильного, по праву вожака этой стаи.

С разбегу они вылетели на край откоса прямо перед носом у бегущего чеха, заметив военных, тот резко изменил направление движения и, заверещав, как затравленный охотниками заяц броском метнулся в сторону. Люд уже рассмотрел, что враг безоружен, по-крайней мере в руках у него ничего нет.

— Живым брать суку! Живым! — проревел он, взвиваясь в воздух в мощном прыжке.

По всем расчетам приземлиться он должен был точно на спину метавшемуся под откосом чеху, но в тот момент, когда пальцы разведчика уже готовы были сомкнуться на горле врага, чеченец внезапно остановился и вся девяностокилограммовая тяжесть тела Люда пришлась не на центр его спины, а на правое плечо. Инерция удара развернула чеха вокруг оси, а Люд хрипло взвыв от досады сумел лишь рвануть на себя рукав джинсовки и кубарем покатился по песку. Перепуганный чеченец метнулся в сторону и с разбегу налетел на второго разведчика, да так неудачно, что умудрился изо всех сил засветить выставленным вперед плечом Копыту под дых. Солдат согнулся, судорожно ловя ртом ускользающий воздух, а чеченец, совершенно потеряв голову, развернулся и бросился назад точно навстречу поднимающемуся с песка Люду. Тот криво ухмыльнулся, и встретил летящего, не разбирая дороги врага простым и безыскусным прямым в голову. Чеченец рухнул на колени, да так и остался стоять, согнувшись и ошалело мотая головой. Люд тут же добавил с ноги влет, без всяких изысков по-футбольному, прямо по мячу — голове. Чех коротко всхлипнул и сунулся лицом в песок, потеряв сознание. От реки, тихо постанывая и переломившись пополам в поясе, брел Копыто.

Люд деловито перевернул чеченца на спину, всмотрелся в разбитое рифленым протектором десантного ботинка лицо. Молодой парень, лет двадцать — двадцать пять, не больше. Из свернутого набок носа тонкой густой струйкой ползла по щеке темная кровь. Быстро охлопав карманы куртки и брюк, Люд извлек их них немудреный набор: одноразовую зажигалку, смятую пачку дешевых сигарет, потертый кожаный бумажник и связку ключей. В бумажнике обнаружились паспорт, водительские права и несколько сотенных купюр, остальные находки Люд небрежно бросил на песок. Деньги разведчик, не считая, сунул себе в карман брюк, права еще старого образца, бумажные, разорвал и отбросил в сторону, а вот паспорт принялся изучать куда более внимательно.