Гарриет понимала, что он радуется удачно занятому столику, пусть даже он не стал бы требовать его для себя. Гай благодарно протянул ей руку. В этот момент Гарриет увидела, что от соседнего столика за ними наблюдает мужчина. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и отвернулся.

— Кто это? — прошептала Гарриет. — Он нас знает?

— Нас все знают. Мы же англичане. Кругом война.

— Но кто это такой?

— Ионеску, министр информации. Он вечно здесь сидит.

— Как странно жить в такой маленькой столице!

— Есть и преимущества. Что бы ни случилось, ты в гуще событий.

Ионеску был не один. За его столиком сидело пять женщин разных возрастов — все крайне солидные, невыразительные и апатичные. Министр сидел на некотором удалении от них, пристально наблюдал за оркестром и ковырял в зубах золотой зубочисткой.

— Кто эти женщины?

— Жена и родственницы. Жена сидит рядом с ним.

— У нее унылый вид.

— Есть отчего. Всем известно, что он сюда ходит посмотреть на певицу Флорику. Он — ее новое увлечение.

Мужчина внизу, получив свой заказ, принялся жадно поедать его, орудуя одной рукой, а другой защищая тарелку от соседей и официантов. Он то и дело оглядывался, словно опасаясь, что еду вот-вот отберут.

Гарриет почувствовала, что проголодалась.

— А нам принесут меню? — спросила она.

— Рано или поздно кто-нибудь о нас вспомнит, — сказал Гай. — А вот и Инчкейп!

Он указал на крепко сбитого мужчину в годах с необычайно прямой спиной, который как раз с иронически-вежливым видом уступил дорогу компании, истерически мечущейся в поисках свободного столика. Увидев, что Гай машет рукой, Инчкейп кивнул и, когда проход освободился, продолжил свой путь всё с тем же насмешливым видом. Несмотря на небольшой рост, он словно возвышался над окружающими. Гарриет вспомнила, что когда-то он был директором небольшой частной школы.

Когда Инчкейп подошел ближе, Гарриет увидела, что он не один: вслед за ним боком, словно прячась за профессором, пробирался высокий худой мужчина не старше тридцати.

— О, Кларенс! — воскликнул Гай с радостным изумлением, и Кларенс ухмыльнулся и опустил взгляд. — Это мой коллега Кларенс Лоусон. Вот мы и снова вместе!

Он протянул руки новоприбывшим, и они, кажется, были и обрадованы, и смущены его энтузиазмом.

Инчкейп взял Гая за левую руку.

— Так вы теперь женатый человек, — сказал он и повернулся к Гарриет с насмешливой полуулыбкой. Взгляд его был, однако, оценивающим и опасливым: один из них привез с собой жену — неизвестную величину, возможно опасную.

Когда Гай представил их, Гарриет крайне серьезно поприветствовала Инчкейпа, не пытаясь ему понравиться. Он ответил с такой интонацией, что стало ясно: Гарриет принята во взрослый мир. Выражение его лица, впрочем, изменилось, когда он снова повернулся к Гаю. Кажется, Гай был не взрослым, а мальчиком — выдающимся, возможно, старшим префектом, но всё же мальчиком.

— Где вы были летом? — спросил Гай Кларенса, который стоял на некотором отдалении от стола. — Вам удалось проехать на автобусе из Бейрута в Кашмир?

— Вообще-то, нет, не удалось.

У Кларенса была неловкая, застенчивая улыбка — тем более неожиданным оказался его голос, твердый и глубокий. Поймав на себе взгляд Гарриет, он быстро отвел глаза.

— В итоге я просто остался в Бейруте. Всё лето купался и нежился на пляже. Можете себе представить. Думал съездить домой и повидать Бренду, но так и не собрался.

Гай спросил Инчкейпа, как у него прошло лето.

— Я был в Риме, — ответил тот. — Много времени провел в библиотеке Ватикана.

Он взглянул на Гарриет.

— Что происходило в Англии, когда вы уезжали?

— Ничего особенного. Иностранцы уезжали, конечно. Чиновник, который проверял наши паспорта в Дувре, сказал, что мы были первыми англичанами в тот день.

Инчкейп сел за стол.

— Что ж, — он взглянул на Кларенса и нахмурился, — садитесь, садитесь.

Но места для Кларенса уже не было. Принесли стул, но Кларенс продолжал стоять.

— Я, вообще-то, просто хотел поздороваться, — сказал он.

— Садитесь же! — Инчкейп нетерпеливо хлопнул по сиденью, и Кларенс сел. Когда вся компания устроилась, Инчкейп осмотрел собравшихся, и уголки его губ изогнулись, словно в насмешке над нелепой новостью, которую он собирался сообщить.

— Меня поставили во главе британской пропаганды на Балканах, — сказал он. — Официальное назначение.

— Потрясающе! — воскликнул Гай.

— М-да. Это, конечно, приведет к перераспределению обязанностей. Вы, — он кивнул Гаю, — возьмете на себя английскую кафедру — изрядно поредевшую, конечно. Можете набрать кого-нибудь из местных учителей английского. Я останусь на своей должности, и вам, дорогой мой, надо будет просто работать.

Он иронически хлопнул Гая по плечу, словно говоря: «Вы свободны!» — после чего повернулся к Кларенсу.

— Мы открываем Бюро пропаганды на Каля-Викторией — напротив конкурентов. Вы будете отвечать за бюллетень.

Он улыбнулся Кларенсу, не пытаясь, однако, прикоснуться к нему. Кларенс не отвечал; он сидел, отодвинувшись от стола, сунув руки в карманы и опустив подбородок на грудь. Казалось, что он готов отказаться от всякого покровительства.

— У вас, разумеется, будет и другая работа, — добавил Инчкейп.

— Я вообще не уверен, что могу этим заняться, — медленно ответил Кларенс. — Меня направило сюда британское консульство. Оно занимается исключительно вопросами культуры, а лорд Ллойд[11]…

— С Ллойдом я разберусь. — Инчкейп выпрямился и огляделся. — Где официант? Нам надо выпить.

Он повернул свое наполеоновское лицо к официанту, который наконец осознал, что пренебрег этим столиком, и теперь взобрался на платформу с преувеличенной прытью.

Когда они сделали заказ, Гарриет обратилась к Инчкейпу:

— Так что же, вы полагаете, нам следует остаться здесь?

— Почему бы и нет?

— Сегодня вечером нас остановил Вулли и попытался отослать Гарриет домой, — сказал Гай.

Широко распахнув глаза и раздувая ноздри, Инчкейп переводил взгляд с Гая на Гарриет и обратно.

— Вулли вообразил, что может вами командовать?

Наслаждаясь возмущением Инчкейпа, Гарриет продолжала:

— Сказал, что он теперь глава английской колонии.

— Ах вот оно как? Старый идиот впал в детство. Он целыми днями сидит в баре гольф-клуба и сосет бутылку, словно младенец. Старый маразматик. Хотя он и в молодости не отличался умом!

Инчкейп расхохотался, радуясь собственному остроумию, после чего снова впал в мрачность.

— Глава английской колонии, надо же! Ну, я ему покажу, кто тут глава. Пусть только попробует командовать моими людьми.

Гай и Кларенс обменялись улыбками.

— А если будет вторжение, если нам придется бежать — то куда? — спросила Гарриет Инчкейпа.

— В Турцию, видимо, — ответил он, всё еще досадуя.

— А оттуда?

— Что ж. — Голос его смягчился. — Через Сирию и на Ближний Восток. — Он снова заговорил в прежней шутливой манере, но с явной неохотой. — Или же мы можем предпринять небольшой пеший поход через Персию и Афганистан прямиком в Индию. Но вторжения не будет. У немцев есть чем заняться вместо путешествий по Восточной Европе. Им потребуются все