Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иван выходит из студии. Он не просто не в духе – он в бешенстве.
Я еле поспеваю за ним. Уже возле лифтов нас догоняют секретарша, долговязая девица с пирсингом и парень-папарацци с уже распечатанной и вставленной в рамку фотографией. Девица долго благодарит Ивана за визит, секретарша вручает диск – сборник радиохитов от «Позитив-FM», парень просит расписаться на фото. Кажется, со стороны все происходящее снова фотографируют. Трескотня вокруг Ивана длится минут пять, потом мы все же оказываемся в лифте.
Шоу за стеклом разворачивается в обратном порядке. Горизонт, шпили высоток, солнце, река, мосты, крыши, автомобили… Пока мы спускаемся, Иван хранит молчание. Затем, когда лифт снова попадает в замкнутую шахту, произносит зло:
– И как в этой стране делать музыку?
Я тактично молчу.
Наконец приземляемся. Двери открываются в залитый светом холл торгового центра. Иван выходит первым, а потом неожиданно останавливается – я почти врезаюсь в его спину.
– Извини, что вытащил тебя на эту хуйню. Ничего ценного ты сегодня, разумеется, не узнала.
– Да ладно.
Иван смотрит куда-то вниз. Я слежу за его взглядом – точно, он пялится на мои кеды.
– Что это на тебе?
– В смысле?
– В смысле – что это? – тычет он пальцем вниз.
Кто из нас двинулся – он или я?
– Это кеды, – объясняю я тоном воспитательницы детского сада.
– Где ты их взяла?
– С нищего сняла, у метро.
– Заметно! – хихикает Иван. – Ты видела, какая в них дыра?
– Это «камелоты», – говорю я холодно. – Мои любимые.
– Ясно. Я прихожу на радио, а мой пресс-атташе – в кедах с дырой. Готично!
Мы почти одного роста. Стоим и смотрим друг другу в глаза.
Послать, что ли, его на хуй?
– Ты же у нас звезда, тебе и Дольче с Габбаной носить, – улыбаюсь я. «СУКА!» – читает он в моих глазах.
Иван вдруг лезет в карман и достает бумажник. В его руках материализуются пять зеленых бумажек.
– Так, вот тебе аванс. Купи себе, пожалуйста, новые кеды и вечерние туфли. На каблуке, хорошо? В пятницу вечером у меня выступление в клубе – ты должна быть обязательно. Ну, дресс-код и все такое… Я позвоню.
И он силой сует мне деньги.
Если бы у меня был бойфренд, он бы уже давно начал задавать мне вопросы…
7
Дверь, перед которой я стою, сделана из какого-то дорогого дерева. Или это дорогая подделка под дорогое дерево – кто его знает? Вензеля вокруг глазка. Вычурная дверная ручка.
Из-за двери доносится тяжелый синкопированный ритм – хозяин квартиры явно не парится по поводу того, как к громкой музыке отнесутся соседи.
Я нажимаю на кнопку звонка уже третий раз – но как может сравниться кудахтанье дверного звонка с лицензионными басами стереосистемы? Тридцать секунд, и ухожу отсюда! Неожиданно дверь распахивается, и какой-то парень в щегольском костюме возникает на пороге.
– Добрый день. Вы с телевидения? – спрашивает он.
«Из санэпидемстанции», – хочу сказать я.
– Нет. А вы кто?
Мой собеседник на секунду умолкает, потом сообщает:
– Андрей.
Офигеть! Можно подумать, это хоть что-то проясняет.
– Я к Ивану. Лиза. Он дома?
Уровень звука становится чуть ниже, и из-за спины Андрея, который, кажется, не собирается пускать меня в дом, появляется Иван с телефонной трубкой в руке.
– Это Лиза! Пропусти, Андрюх! – Иван снова скрывается внутри, продолжая прерванный разговор. – Меня не волнует, что он спит! Бери его за шкирку и тащи в студию. Мы уже неделю материал свести не можем!
– Добрый день, – говорю я, входя, Андрею, то ли дворецкому, то ли вышибале. – А вы, типа, на фейс-контроле?
– Типа, – говорит тот и, заперев за мной дверь, уходит куда-то в глубь квартиры.
Сняв кеды (новые, кстати говоря! Боже, храни «Converse»!), осматриваюсь. Просторный холл, в углу которого колонной торчит мраморная тетка, держа в поднятых руках лампу, понизу отделан таким же деревом, которым обита входная дверь. На полу новехонький ламинат. По периметру холла расположились две деревянные двери и один сквозной проем в огромный зал. В проеме маячит Иван, матеря кого-то по телефону. Облачен он в серые штаны и кенгуруху на молнии, с капюшоном – нечто среднее между пижамой и спортивным костюмом.
Слева арка, соединяющая холл с большой кухней. Из любопытства сую нос в арку: на кухне вместо стола – длинная барная стойка, над ней подставка, утыканная натертыми до блеска бокалами, рядом – два высоких стула с белоснежными сиденьями. Здоровенный холодильник увешан магнитами до самого пола. «Düsseldorf», «Paris», «Limassol» – успеваю я ухватить названия городов. Возле раковины, в которой болтается пара кофейных чашек, стоит чугунная пепельница в виде макаки в растаманском берете, играющей на тамтамах. Шикарный кухонный гарнитур темно-вишневого цвета сияет так, словно его только что отдраила усердная домработница. Впрочем, думаю, так и было. На барной стойке скучает одинокий банан.
Появляется Иван (он все еще разговаривает с каким-то Серым по телефону), тушит в пепельнице очередную докуренную до середины сигарету, затем вытряхивает окурок в ведро под раковиной и, поморщившись, открывает окно.
– Бросать надо на фиг! – говорит он и уходит в зал. – Эй, ты где там?
Следую за ним. Не удивлюсь, если за аркой, как в булгаковской нехорошей квартире, обнаружится бальная зала с фонтаном и попугаями.
Зал там, разумеется, есть, но обставлен он в лучших традициях каталогов современных интерьеров. Белый кожаный диван, огромная плазма напротив него, на стене, под ней длинная полка, забитая дисками. Традиционные четыре колонки и сабвуфер (какая же звезда не имеет домашнего кинотеатра!). Стена напротив окна занята плотно заставленными книжными полками. Судя по корешкам, по большей части это беллетристика, немного философов-экзистенциалистов и альбомы с репродукциями картин. Двухтомник Ницше лежит рядом, прямо на полу, его листки испещряют множественные закладки. Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты.
Еще одна высокая узкая полка рядом с книжными развалами заставлена разноцветными моделями автомобилей. Над ней на стене висит истыканный кружок «дартс», стрелы кучно впились почти в его центр. У окна, насаженный на стальной штырь, торчит женский манекен без головы, выкрашенный в красный цвет. Посреди зала небрежно брошена пятнистая коровья шкура.
Стена над диваном, разумеется, увешана большими фотографиями в рамках. Вот Иван один, в шикарной гангстерской шляпе, вот целая серия фото с выступлений в составе «ТриТоннов», вот какие-то клубные тусовки. Летопись творческого пути в картинках. Удивительно, отчего в этой галерее нет фотографии Ивана, в глубоком младенчестве сидящего на горшке с микрофоном в руках?.. Сбоку пристроилась пара дипломов каких-то музыкальных фестивалей.