С самого начала их знакомства Гитлер предпочитал иностранную информацию Канариса докладам немецких дипломатов, как более интересную и захватывающую. У немецких послов было принято сообщать только о том, что, по их мнению, было абсолютно достоверным и обоснованным. Канарис же не был связан такими традициями и ограничениями. В результате его сообщения, в отличие от нудных дипломатических докладов, имели злободневный характер, изобиловали пикантными подробностями и сплетнями о личной жизни знаменитостей.

Канарис продолжал лебезить перед Гитлером. Он заявил, что просил аудиенции не только для своего первого доклада о проделанной работе, но, главным образом, чтобы узнать о планах фюрера, в которых абвер может оказать неоценимое содействие.

Гитлер сообщил Канарису о предстоящем аншлюсе Австрии, и тот поспешил заверить, что его служба активно действует в этой стране. Был завербован и стал работать на абвер офицер австрийской секретной службы майор Эрвин фон Лахузен. Фюрер упомянул о вольном городе Данциге и «польском коридоре» как о нетерпимой аномалии, и Канарис ответил, что уже работает над этим вопросом, так же как и над проблемой чехословацких Судет. Он даже сумел завербовать лидера судетских немцев Конрада Генлейна в агенты абвера.

А Советский Союз? О, это очень трудный объект, но зато Польша и Франция находятся под контролем.

Англия? Нет. Гитлер заявил, что ему не нужны шпионы в Англии. Его политика «сближения» принесла свои плоды. В июне с правительством Болдуина было подписано англо-германское военно-морское соглашение. Велись переговоры и о других пактах. Шпионы в Англии были не нужны, они могли только подорвать усилия дипломатов.

Соединенные Штаты? Гитлер пожал плечами. Они далеко и слишком мало интересуются европейскими делами. Ему безразлично, что делается в Америке. Канарис был явно рад, что Гитлер не запретил ему шпионаж против заокеанских англосаксов, ведь, как ни странно, отдаленные и нейтральные США были важным объектом деятельности абвера.

Канарис был необычным шефом разведки, он не испытывал ни малейшего интереса к зарубежным странам. Единственная страна, воспоминание о которой грело его сердце, была Испания, где он провел лучшие годы своей жизни и которую считал своей второй родиной. В течение десяти месяцев он использовал все ресурсы абвера для помощи мятежу генерала Эмилио Мола[15], который, выступив на стороне генерала Франциско Франко 18 июля 1936 года, развязал Гражданскую войну в Испании. Он же стал играть ведущую роль в организации немецких и итальянских военных поставок Франко, обеспечивших ему победу в Гражданской войне. Франция и Польша занимали его только с профессиональной точки зрения. Англия лишь чуть-чуть, а США совсем его не интересовали.

Став руководителем конторы на набережной Тирпиц, он сделал удивительное открытие. Расширяя действующую сеть агентов в Польше и внедряясь во Францию, Данию, Бенилюкс и Чехословакию, он обнаружил, что абвер уже располагает мощной резидентурой в стране, которой он вообще не планировал заниматься, – в Соединенных Штатах.

В тот период Соединенные Штаты были озабочены только внутренними проблемами, но все же у абвера было за океаном около дюжины агентов, включая самых лучших. Интересно, что проникновение в эту страну не было результатом разработок абвера. Это было дело лишь одного разведчика, действовавшего под кодовым именем Секс, который осуществлял тайную войну на этих далеких берегах только по своей собственной инициативе. Со временем он превратил США в объект германского шпионажа, в первую очередь в столь важной области, как авиация.

К концу двадцатых годов интерес к Соединенным Штатам вновь ожил, главным образом из-за того, что рейхсвер, ограниченные вооруженные силы Германии, в 1926 году принял решение нелегально возродить военно-воздушные силы – «черное люфтваффе», включив их в состав вермахта, который тайно воссоздавался германскими милитаристами. В этих целях было создано специальное военно-авиационное бюро «Флигерцентрале» во главе с майором (впоследствии фельдмаршалом) Гуго Шперрле, асом Первой мировой войны. Бюро были переданы несколько эскадрилий устаревших самолетов.

Будучи связанной жесткими ограничениями, германская авиационная промышленность не могла обеспечить свою зарождающуюся авиацию. За границу были отправлены агенты с поручением закупать все, что возможно. Соединенные Штаты особенно заинтересовали эту агентуру своими революционными разработками в области авиации – гироскопами, автоматическими бомбардировочными прицелами, шасси, убирающимися в полете, и другими изобретениями, такими, как авиагоризонты, четырехлопастные пропеллеры и высокооктановое горючее.

Кое-что из подобного оборудования им удалось закупить, но вскоре немцы натолкнулись на два препятствия. Они израсходовали свои средства и обнаружили, что наиболее необходимые изделия, особенно производимые для ВМФ США, засекречены и не подлежат продаже.

Разработчикам из Флигерцентрале пришла идея, что, если они не могут приобрести нужное им оборудование на открытом рынке, значит, следует украсть то, что им не позволяют купить. Задание было поручено абверу, во главе которого тогда стоял полковник Фриц Гемпп, и в Нью-Йорк был направлен агент для создания специальной сети, занимающейся авиацией.

Отобранный Гемппом для этой миссии разведчик сошел с борта океанского лайнера «Берлин» компании Ллойда в порту Хобокен в Нью-Йорке 27 марта 1927 года. Это был неприметный скромный человек, не выделяющийся в толпе. И хотя нос был чуть великоват, губы слишком узкими, а уши слегка оттопыренными, его лицо было незапоминающимся. Скромно постриженный и просто одетый, среднего роста, он был абсолютно незаметным.

В его немецком паспорте он значился как Вильгельм Шнейдер, родившийся в 1893 году в Вецларе-на-Лане, женатый, по специальности настройщик роялей. Как и тысячи других, он прибыл в США на волне эмиграции в поисках лучшей доли в Новом Свете. Быстро пройдя таможенные и иммиграционные формальности, Шнейдер сошел на берег и затерялся в огромном городе на берегу Гудзона.

Подобно пчеле, погибающей после того, как ужалит, Вильгельм Шнейдер перестал существовать, едва выйдя от инспектора иммиграционной службы, но лишь для того, чтобы возродиться под тщательно разработанной маской местного уроженца. Он сменил множество имен, был Вилли Меллером, Уильямом Секстоном, Биллом Лонкисом – это лишь несколько имен из тех, что он использовал за последующие восемь лет. В узком кругу знатоков он более известен как Уильям Лонковски.

На самом деле он не был Шнейдером и уроженцем Вецлара, и, хотя в его чемодане лежал набор камертонов, он не был настройщиком роялей.

Он родился в Силезии, был авиатехником в годы Первой мировой войны, к концу которой ему исполнилось двадцать пять лет. После нескольких неудачных попыток начать новую жизнь (включая даже учебу на медицинском факультете) он вернулся к своему первому увлечению и попытался связать свое будущее с авиацией. Он был знающим конструктором, но не смог найти работу на тех нескольких авиационных заводиках, что были в те годы в Германии. Тогда он вернулся в рейхсвер, для того чтобы реализовать себя в абвере.