Да он, черт возьми, мог быть кем угодно, стоило захотеть. Анонимность еще никогда не пахла так сладко.

— Финансовые проблемы обычно касаются более чем одного игрока. Отсюда мое любопытство в отношении этого Роберта. Он, вероятно, знает чертовски больше, чем вы думаете, о долгах вашего отца. Если ваш отец и Роберт были близки, то, возможно, ваш родитель относился к нему как к сыну, которого приходилось выручать из переделок, и не раз… Или, может быть, Роберт брал деньги из кассы, отсюда его энтузиазм помочь вам. Не исключено, что он и сейчас прибирает к рукам все, что плохо лежит.

— Ради всего святого, о чем вы говорите? — Софи коротко засмеялась, услышав его провокационные намеки о Роберте. Она была рада поделиться с кем-то своими проблемами. И то, что к у Софи могла оставаться сама собой. — А откупа вы вообще знаете что-либо о финансовых махинациях?

— Я знаю о многих вещах, — спокойно произнес Тео. — Уж точно достаточно, чтобы быть в высшей мере недоверчивым, когда дело доходит до денег.

Софи открыла рот, чтобы сказать что-то саркастичное на такое явное самовосхваление, но передумала.

— Нет никаких махинаций, — сказала она, улыбаясь при мысли о своем отце как о каком-то сумасшедшем с сообщниками, скрывающимися за каждой дверью. Или даже еще комичнее: добродушный Роберт, ловко подворовывающий из кассы.

— Что такого смешного?

— Представила себе моего отца закулисным дельцом. И Роберта — эдакого подлого подельщика, который мухлюет с бухгалтерскими книгами. Нет, на самом деле все гораздо проще. Мой отец любил науку. Он был рожден, чтобы провести жизнь в лаборатории. Это сводило мою мать с ума. Он экспериментировал, заказывал свои вещества, занимал, занимал, и все эти счета продолжают неожиданно возникать из каждого уголка и каждой щели. Вот что мы делаем в офисе — пытаемся разобрать все это! И Роберт просто помогает мне привести все в порядок.

Тео усмехнулся. Женщина должна быть наполовину слепой, чтобы не замечать того, что мужчина по уши влюблён в неё.

Он скосил взгляд на ее тело, когда она наклонилась вперед на стуле. Широкие брюки выглядели на ней даже сексуально, потому что она была стройной. Под свободным свитером выделялись волнующие холмики грудей. Он осознал это, и осознал внезапно и болезненно. После долго носимого груза добровольного воздержания волна страсти накрыла тело Тео. Он скрестил ноги, делая все возможное, чтобы его физическая реакция осталась незамеченной.

Краем уха Тео слышал, как Софи рассказывает ему о своем отце, о его привычках. Она, по всей видимости, не услышала его саркастического замечания о Роберте, и Тео отдал бы сейчас все что угодно, лишь бы побороть желание.

Он попытался вызвать в памяти лицо Елены. Безуспешно. Настойчивость его вожделения была слишком мощной.

— С вами все в порядке? — с участием спросила Софи. — Я вам не надоедаю?

— Совсем нет, — пробормотал Тео, не отрывая глаз от ее бедер. Когда она наклонилась вперед, он понял, что на ней нет бюстгальтера.

— Я могу уйти…

— Нет! — Он замахал, чтобы Софи села, хотя она даже не поднялась. — Нет. Послушайте, почему бы нам не пообедать со мной? В холодильнике есть кое-что. Кэтрин очень усердна в том, что касается еды.

— Я не знаю… — вздохнула Софи. Роберт пригласил её где-нибудь пообедать, но она отказалась, сказав, что утомлена. И еще час назад она действительно чувствовала себя усталой. Куда всё пропало, было загадкой. — Хорошо, — сказала Софи, приняв решение. — Но я бы не хотела оставаться надолго. Неделя выдалась тяжёлая. — Она встала, ожидая, что он последует за ней.

— Вы… идите вперед… Я сейчас присоединюсь к вам на кухне, только… приму душ…

— Сейчас?

— Я быстро.

Тео подождал, пока она вышла из комнаты, и направился по лестнице в ванную. Укрывшись там за дверью, он испустил вздох облегчения.

Он не был так сексуально озабочен с тех пор, как был тинэйджером. Холодная вода не сразу подействовала, но, по крайней мере, он снова чувствовал, что может контролировать себя, когда спускался по ступенькам на кухню, где она сидела за столом.

Софи подняла на него глаза, и ее сердце пустилось в бешеный пляс. Волосы Тео были влажными, и он переоделся в бежевые брюки и белую футболку. Словом, Тео производил неотразимое впечатление.

— Вы не позволяете мне забыть, что это ваш дом, — пошутил Тео, вытаскивая еще одну бутылку вина из холодильника, — но все же кажется странным заходить на кухню и увидеть приготовленные бокалы. Ради всего святого, он не должен просить её остаться. Тео чувствовал, как в нем закипает ожесточенное негодование на себя. Он едва не совершил большую ошибку.

Что он делает? Его тело, как голодный волк, рычало при виде женщины, чей внутренний мир раздражал его.

— Мне показалось естественным поставить их, — ответила Софи, затем поспешно отвернулась и стала перекладывать цыпленка на блюдо. — Извините, что веду себя как дома…

— В вашем собственном коттедже? — засмеялся Тео.

— Когда я сдаю дом, то я здесь уже не хозяйка. — Софи неохотно повернулась и прислонилась к шкафу, скрестив руки на груди. — Наверное, это не очень хорошая идея, — неловко продолжила она. — Вы бы могли поесть одни, а я бы пообедала с Робертом.

Тео бросил на нее быстрый взгляд, но Софи не смотрела на него. Она нахмурилась и уставилась в пространство. У Тео возник безумный импульс встряхнуть ее за плечи.

— Вы должны быть осторожнее с ним, — пробормотал он.

Знакомый гнев затопил ее, и Софи была рада почувствовать эту неприятную эмоцию. Секунды замешательства и смущения, которые она чувствовала рядом с Тео, бесследно исчезли. Она, как фурия, впилась в него взглядом.

— Почему?

— Возможно, он честный парень. Но мне доводилось встречать людей, подобных ему, прежде…

— В мире богемы, конечно?

Тео проигнорировал ее слова.

— Они неуверенные в себе, сомневающиеся, отчаянно влюбленные. В основном они неудачники.

— Эта самое смешное, что я слышала в своей жизни! Роберт — неудачник! Я не собираюсь слушать этот вздор. — Софи повернулась и сунула рис в микроволновку, нажимая на таймер, чтобы заглушить слова Тео.

Но он ничего не говорил. Софи лишь чувствовала его взгляд, и терпкое вожделение пробежало по ее телу. Ее груди напряглись. Она покраснела.

Сейчас Софи пожалела, что не надела лифчик. Но она ведь не ожидала, что останется на обед, который превратиться в возбуждающее действо.

— Обед, — категорически произнесла Софи, кивнув на тарелку Тео и садясь за стол напротив него.

— И конец нашему спору!

Софи смотрела, как Тео ест цыпленка, понимая, что каждый жест этого мужчины способен заставить упасть в обморок любую женщину. Должно быть, она непроходимо глупа, чтобы не понять, что источник его «эго», и самоуверенности кроется во власти, которую он, вероятно, имеет над противоположным полом. Тео полагает, что благодаря своим экстраординарным взглядам может судить людей? Он наверняка считает, что Софи совсем не разбирается в мужчинах, живя в этом болоте…