— Выходит, кто-то похитил его, — сказала она, — и каким-то образом протащил сквозь эту штуковину. Видимо, похититель ждет, что ты последуешь за братом.

Мы все уставились на водоворот мрачно-зеленого цвета, булькающий, как вода, и выпускающим языки, словно огонь.

— Ирма, может, ты посмотришь, что это такое? — попросила я. Но она резко покачала головой и пожала плечами.

— Я к этому не прикоснусь, — заявила Ирма. — Оно не хочет со мной общаться. Оно не слушается меня. Это вообще не вода.

Тогда я присела на корточки на краю бассейна и опасливо дотронулась кончиком пальца до клокочущей поверхности. И тут же с воплем отдернула руку назад.

— Это и не огонь, — сказала я. — Оно меня обожгло! Огонь никогда бы так не сделал!

Вилл посмотрела на странную массу тем особым взглядом, который позволял распознать любую Стихию.

— Это и ни одна из двух Стихий, и обе сразу, — произнесла она. — Водоогонь. Вода и огонь слились воедино.

Мы все переглянулись. Это ведь невозможно! Вода и огонь не соединяются! Никогда. Они просто на это не способны.

Однако перед нами находилось убедительное исключение из этого правила.

— Непонятно, как можно пройти сквозь этот водоворот… — прошептала Ирма.

Я покачала головой. Ответа я не знала. Но мы во что бы то ни стало должны были пройти. Раз кто-то написал это послание, значит, сквозь зеленую массу существовал проход. И тот, кто достаточно храбр, мог воспользоваться им.

— Давайте спросим Оракула, — предложила Вилл и вытянула руку с талисманом вперед. В этом подземелье, наполненном противным тошнотворным зеленоватым свечением, чистый и прозрачный свет кристалла был словно весенний дождик. Мы все возложили руки на талисман, позволяя его сиянию омыть нас.

— Сердце Кондракара, — тихо и ясно сказала Вилл. — Покажи нам путь.

Я закрыла глаза, заранее зная, что увижу дальше, И остальные девчонки тоже знали. Это был просторный зал с колоннами, такой огромный, что стены его терялись в бесконечности. Освещение напоминало свет Сердца. А в центре ощутилось присутствие кого-то мягкого, но сильного, вечного и сострадательного.

«Добро пожаловать, Стражницы». Это был голос Оракула. И он уже обо всем знал.

— Это я виновата, — с несчастным видом сказала я. — Нельзя было так говорить.

«Желания действительно имеют большую силу, добрую или злую. Особенно, если это желания Стражниц».

Я опустила голову под грузом собственной вины. Но тут Оракул улыбнулся, и чувство вины незаметно ослабло, мне полегчало, и внутренний холод куда-то отступил.

«Не вешай нос. Твои слова были неблагоразумны, но в чих отсутствовал злой умысел. Ты ведь не хотела причинить своему брату вред?»

— Нет!

«Что ж, это хорошо. Бывает, чтя и гораздо более серьезные, проступки остаются безнаказанными. А бывает, что простая неосторожность влечет за собой серьезные последствия. Твоя ошибка, привела тебя сюда, и ты должна понимать, что на то есть причины. Без ошибок, не бывает, развития и роста, и из-за одного маленького промаха в будущем может выйти великое благо, и может быть исправлена вековая несправедливость».

— Но как насчет водоворота, перед которым мы застряли? Мы не знаем, как пройти через него. Мы даже не поняли, что он такое?

Мы ощутили что-то вроде вздоха. Потом Оракул заговорил снова: «Слушайте внимательно, я расскажу вам одну историю. Давным-давно жила-была девушка, молоденькая, ненамного старше, чем вы сейчас. Она обладала крупицей волшебной силы. Магии в ней было всего на одну каплю больше, чем в остальных людях, но все же это была магия. И она потихоньку использовала ее, склоняя окружающих поступать так, как было нужно ей. Так продолжалось, пока однажды она не встретила молодого человека и не захотела, чтобы он полюбил ее. Однако молодой человек отдал свое сердце другой и был тверд в своих чувствах. И тогда наша юная волшебница решила устроить так, чтобы соперница исчезла. Ей это почти удалось — не собственными силами, а благодаря тому, что по ее зову явилось множество злобных и голодных духов из иных миров. Сначала она притянула к себе этих духов, а потом эти духи стали тянуть ее за собой, так она зависла между своим миром и их. Те, кто были в те времена Стражницами, победили призванное ею зло, но в неразберихе о самой юной волшебнице никто не вспомнил. Она была поймана в ловушку между мирами, а ее магия оказалась захвачена чужеродной силой. Она исчезла, ее закрутило, засосало в воронку противной природе магии, и вот она оказалась на самом ее дне. Девушке предназначено оставаться там до тех пор, пока вновь не явятся Стражницы».

Мои глаза помимо воли полезли на лоб.

— Мы что, стоим возле той самой воронки?

«Да. Прежние Стражницы не рискнули подойти близко к этой бурлящей бездне. Все, что они смогли сделать, — это создать остров, который скрыл бы воронку, чтобы в нее никто больше не попался».

— Но что потом произошло с волшебницей?

«Мне это неведомо».

Это заявление ошеломило нас. Ведь мы-то были искренне убеждены, что Оракулу известно абсолютно все.

Значит, мы должны проникнуть в воронку?

Но как?

Оракул вытянул руки вперед. Между ними появилась вращающаяся лента, по форме напоминавшая восьмерку.

«Вы знаете, что это?»

Ну я на математике все-таки времени даром не теряла.

— Это лента Мебиуса. Что-то вроде… символа бесконечности.

«А теперь?»

Фигура неуловимо изменилась. Теперь она стала обычной восьмеркой. Просто два соединенных друг с другом круга: один намного меньше другого.

— Это всего лишь обыкновенная восьмерка.

«А что произошло с бесконечностью?»

— Я… Я не понимаю…

«Волшебница нашла способ исказить природу. Она действовала с такой грубой силой, что часть времени и пространства скрутились в отдельную небольшую петлю. Скажем, как вот этот меньший круг. Я вижу все, что творится в большом круге Бесконечности, но в ее маленький круг я войти не могу. Вы можете, потому что она сама этого хочет. Разве вы не слышали ее зова?»

Я вспомнила голос, который слышала во время первого гадания. Тот голодный, ледяной голос: «Иди…»

Меня передернуло.

— Вы считаете, что мы должны позволить этой штуке засосать нас? — спросила Ирма, и в ее голосе сквозило отвращение.

«Я думаю, вы поступите так, как должны. Доверьтесь своему сердцу».

Сводчатый зал с колоннами исчез. Мы перестали ощущать присутствие Оракула.

Мы в полном смятении переглянулись.

— Он такой обжигающе холодный… — прошептала я.

— Он мерзкий, — заявила Корнелия. — и неестественный.