это. Но это было не его дело, а мое.

Мэддок тогда облажался, Кэпа вывели из строя, и остался только я.

Но снова вмешался Бас, взбесил меня, и теперь я хочу его взбесить. А что может быть лучше, чем поиграть с его сестренкой, которая, как он думает, вне досягаемости?

Вне досягаемости – но не для меня.

Я проявляю сволочизм? Не знаю, да мне и по хрен.

Сестра за сестру – для меня в этом есть смысл.

Может, это и безумие, может, я безумен, но я никогда и не претендовал на роль здравомыслящего – это у нас Кэптен такой.

Мэддок – злой альфа-самец, а я – псих.

Бомба с часовым механизмом.

Непредсказуемый, и по всеобщему признанию – безбашенный.

На многие вещи я смотрю немного иначе – сквозь дымку ярости, и да, я чемпион по затаенной злобе.

Хотелось бы, чтобы кто-нибудь пришел и рассказал мне, какого хрена я должен уважать парня, который рискует собой вот так ради девчонки, едва ему знакомой, но при этом, не задумываясь, забивает на собственную сестру?

Я отлично знаю, что кровь не имеет значения, ведь у нас с братьями нет общей крови, но Бас любит сестру. Ведь поэтому он и отправил ее сюда, чтобы защитить от волков, разве нет? От тьмы, в которую, как он сказал, она погрузится и которая, как он заявил, не для нее?

Этому тупице даже не хватило яиц сказать ей прямо, что это он сделал такой выбор. Что это он решил – так будет лучше для нее.

Да пошел он.

Бас хочет вступить в мою семью, влезть туда, где его не хотят видеть. Туше, мудак.

Считай, что я влез в твою семью.

Бриэль узнает меня, и узнает чертовски хорошо.

– Мы же не будем ждать тут на улице весь день, так ведь? – ухмыляется Мак.

– Нет, чувак. – Скольжу взглядом по двойным красным дверям, за которыми скрылась Бриэль. – Не будем.

Бриэль

С бутылкой воды в руке выхожу вслед за потоком учеников на школьный двор, и пару мгновений спустя мои ноги застывают, будто увязнув в цементе.

Можно ли видеть ночной кошмар днем… когда не спишь? И еще один вопрос: это что – День сурка?

Открывшаяся передо мной картина кричит: да, можно. И да – он снова тут.

В центре баскетбольной площадки стоит Ройс Брейшо, собственной персоной. Широко расставив ноги, с легкостью перекидывает мяч. Бицепсы играют, голова слегка отклонена назад и набок – дерзко и самоуверенно.

Неоспоримый альфа-самец.

Прослеживаю за его взглядом – слева от кольца вижу пять парней. На лицах у них написаны самые разные вопросы. Внутри у меня все сжимается.

Эти парни пришли сюда не просто так мячик побросать. Это – ведущая пятерка школьной команды, и Ройс, похоже, вклинился прямо в разгар игры. Выскочил на площадку, отнял мяч, и они явно этому не рады.

Я снова перевожу взгляд на Ройса.

Если так рассудить, он вышел на площадку подразнить парней, которые понятия не имеют, кто он такой, где никому не ведомо о последствиях одного лишь косого взгляда на Брейшо, не говоря уж о том, чтобы перейти кому-то из них дорогу. Но наши школьные парни тоже не промах, и все же Ройс не показывает ни намека на беспокойство.

Надеваю солнечные очки, так как толпа подталкивает меня ближе. По воняющему навозом воздуху разносится шепот. Со всех сторон: «Кто это?», «Он новенький?», «Смотрите, какие татуировки».

– Черт, до чего же он горяч, – произносит девушка рядом со мной, толкая локтем подружку. – Смотри, какие губы.

Я тоже в курсе, о’кей?

Волк в теле бога.

Бог, по его собственному мнению.

А по-моему – аномалия.

Какой же это, наверное, отстой, быть таким вот загадочным и притягательным. Но, поговорив с ним, я знаю, что в нем и правда есть что-то. Такой, как он, не способен затеряться в толпе. Подобно Полярной звезде в темном ночном небе, он горит слишком ярко, чтобы его не заметить.

Полагаю, что это изматывает. Вот я, например, могу смешаться с толпой, а он – нет. Ладно, буду критичной к себе – я могу смешаться только с худшими, с серой массой, ведь красивые и разбитные все равно будут заметны.

Мой взгляд скользит по старому асфальтовому покрытию площадки. На другой стороне замечаю Мака, протискивающегося сквозь толпу. Он едва заметно приподнимает подбородок, и хотя Ройс даже не смотрит в ту сторону, не сомневаюсь, что он видит приятеля.

Ройс наклоняет голову, и парни напротив него клюют на приманку, наконец проснувшись.

– Отдай мяч, – требует Мика, парень, с которым я вместе хожу на английский последние несколько лет. Возможно, Мика единственный приличный человек во всей школе. Хоть он и говорит со мной, только когда это необходимо на уроке, у меня есть ощущение, что он не так уж и плох под всей этой своей броней.

Мика делает шаг вперед, подавая пример другим парням.

Сердце грохочет у меня в груди, когда я бросаю взгляд на Ройса, и то, что я вижу, заставляет его колотиться еще быстрее.

Ройс ничем не выдает ни единого признака осознания перемены на площадке, хотя все мы здесь являемся свидетелями тому, что Мика сделал первый шаг.

В смысле, первый после того, как Ройс перехватил у них мяч, чем вопиюще унизил хозяев площадки.

Он даже не моргает в ответ на их приближение – продолжает стоять в нахальной позе, совершенно невозмутимый, в то время как на него надвигаются местные качки.

Бросаю быстрый взгляд на Мака, который, кажется, нашел меня в толпе, и красноречиво, как мне кажется, показываю глазами на Ройса.

Ты собираешься ему помочь или как?

Чертов парень улыбается, скрещивает руки на груди и смотрит на возмутителя спокойствия, у которого, очевидно, вообще нет чувства самосохранения.

Ройс вдруг перестает перекидывать мяч из руки в руку и теперь вертит его между указательными пальцами, затем обхватывает мяч ладонями и широко расставляет локти в стороны.

– Подойди и возьми, красавчик, – бросает он вызов Мике. – Я даже буду с тобой помягче.

– Иди на хрен, – парень рядом с Микой плюет на асфальт. – Мы чемпионы округа.

– Круто, – усмехается Ройс, но они не понимают насмешки.

Они не знают, что «Волки Брейшо» удерживают первенство на чемпионатах штата. На самом-то деле они, может, и в курсе, вот только они не знают, что один из «волков» стоит перед ними.

Губы Ройса медленно расплываются в усмешке, потом он слегка наклоняется вперед и перебрасывает мяч справа налево.