— Они не смогли приехать, — пояснил Гэбриел.

— Очень жаль. Как дела с безопасностью?

Гэбриел занимается защитой семейства от возможных угроз, это и есть его постоянная работа. Он помог низвергнуть КАКА, а также провел переговоры, в результате которых ОТБРОС теперь не может добраться ни до меня, ни до членов семейства.

— Не то чтобы кто-нибудь собирал крестьян, призывая взять замок, но что-то такое происходит, и я за этим слежу.

— Что, еще какие-то психи хотят напасть на семейство?

— Не совсем так, — возразил Гэбриел. Меня удивило, что он рассматривает белесого типа, потому что тот явно был не в его вкусе.

Я продолжила бы расспрашивать Гэбриела, однако нас внезапно атаковали родители Сэма. Они полагают, что союз Сэма и Уинни состоялся благодаря мне, поэтому разговаривали со мной очень приветливо. Я снова почувствовала себя как дома, а потому во всех подробностях поведала им о своей собаке и курице. Понятия не имею, почему Освальд считает их скучными.

Я снова и снова ловила на себе взгляд белесого типа. Никто не потрудился представить нас друг другу, поэтому я сама подошла к нему. Пришлось подождать, пока расступится толпа, собравшаяся вокруг пожилого мужчины.

— Здравствуйте, я…

— …Милагро Де Лос Сантос-с, Чудо С-святых, — улыбнувшись продолжил за меня белесый. Чуть подсвистывающие «с» и неторопливость речи свидетельствовали, как мне показалось, о некотором жеманстве.

— С-совершенно верно, — подтвердила я.

— Ваша репутация говорит с-сама за с-себя — пояснил он. — Вы единс-ственная, кто поборол инфекцию.

При всей бесцветности глаз взгляд его был цепким, и изучал он меня отнюдь не из соображений сексуальной привлекательности. Его внимание одновременно и льстило, и вселяло тревогу.

— Разве это плохо?

— С-совсем наоборот! Я поражен и заинтригован.

Улыбнувшись, я тоже пристально взглянула на него.

— Теперь, когда мы оказались старыми друзьями, может, просветите, кто вы?

— С-сайлас-с Мэдис-сон, — представился он. — Я дальний родс-ственник, но рождение ребенка — это такое редкое и ос-собенное с-событие… — Понизив голос, он добавил: — Я очень рад возможнос-сти познакомитьс-ся с вами.

— А теперь по вашей милости я чувствую себя редким животным из зоопарка.

— Юная леди, бабушка очень просит нас помочь ей с ужином, — сказал Гэбриел, внезапно возникший возле меня.

Когда мы с Гэбриелом шли через столовую, я вдруг остановилась как вкопанная и спросила:

— Кто такой Сайлас и кто этот пожилой кекс?

Гэбриел повертел в руках букет белых роз, которым я украсила стол.

— Пожилого кекса зовут Уиллем Данлоп, и большую часть времени он живет в Европе. По фамилии Сайласа ты уже наверняка догадалась, что он американец.[23]Он помощник Уиллема.

— Трупохранитель? — пошутила я и рассмеялась.

Вместо того чтобы посмеяться вместе со мной, Гэбриел сказал:

— Ни в коем случае нельзя говорить такое при других. Они странноватые, но имеют большое значение для нашей семьи.

Я пожала плечами.

— Так какое место в пищевой цепи занимает Уиллем?

— В какой еще пищевой цепи? У нас нет никакой пищевой цепи.

— Гэйб, пищевая цепь есть у всех. Будь ты моллюском, питающимся разной дрянью с речного дна, ты наверняка знал бы об этом.

Эдна бросила на нас сердитый взгляд из дверей кухни, поэтому Гэбриел взял меня за руку и повел дальше.

— Уиллем напоминает Шер — его уважают как высокопоставленную особу, но на вершине лучшей двадцатки он из-за этого вряд ли окажется.

— Шер наверняка надела бы какой-нибудь клевый парик, — возразила я, шагнув в ароматную кухню.

Год назад я прибыла на ранчо, имея в запасе всего один-единственный рецепт, который обычно пускала в ход на четвертом свидании, а также навык изготовления кесадильи. Эдна научила меня готовить все — от закусок до десертов, и обучение по-прежнему продолжается. Я очень люблю, когда приезжает Гэбриел, и мы готовим все вместе, в процессе наталкиваясь друг на дружку, призывая друг дружку на помощь и всей компанией снимая пробу.

Когда мы садились ужинать, я пережила потрясение, увидев, как Сайлас помогает Уиллему сесть во главе стола, на законное место Эдны. Я взглянула на Освальда, а потом мы оба уставились на Эдну. Ее глаза слегка сузились — не смотри я на нее так внимательно я этого и не заметила бы. Эдна собралась было сесть по правую руку Уиллема, но это место занял Сайлас.

На секунду окаменев, Эдна двинулась вдоль стола. Она взяла одно из блюд и протянула его Уиллему.

— Помидоры с базиликом и чесноком, заправленные бальзамическим уксусом, — сухо предложила она.

Яйцеголовый поморщился. Открыв свой безгубый рот, он продребезжал:

— Мы не употребляем пищу низших земель.

— Низших земель? — переспросила я.

— Италии, Греции, Африки, Центральной и Южной Америки — всех южных стран, которые поклоняются солнцу, — пояснил он.

— И с Таити? — не унималась я. — И с Канаров? И из Сан-Диего?

— Совершенно верно, — заявил Уиллем, качнув своей башкой.

— Но почему вы так не любите пищу «низших земель»? — удивилась я. — Как можно не любить картошку?

— Из-за солнца ли, из-за еды ли, но народам низших земель недостает остроты ума, — раздраженно произнес Уиллем, бесцеремонно прервав мои тоскливые воспоминания о том, как abuelita[24]кормила меня нежной картошкой и теплой кукурузной тортильей. — Их литература, наука и искусство вторичны.

Другие гости хранили молчание. Я чувствовала, как Освальд сжимает мое бедро под столом, словно умоляя: «Малышка, не начинай, пожалуйста».

— Я потрясена тем, как мощно и основательно вы развенчали все достижения так называемых низших земель, — заявила я. — Как вы пришли к подобному умозаключению?

— Умозаключению? — рявкнул Уиллем. — Это не просто умозаключение, это факт. Вам, посторонней, уроженке низших земель, не дано это понять.

— А я попробую, — холодно улыбнувшись, парировала я.

Он должен знать, что при желании я могу ринуться в бой, поэтому отводить взгляд я не собиралась.

Лицо Сайласа приняло растерянное выражение.

— Уиллем, — умиротворяющим тоном проговорил он. — Милагро впервые с-слышит о наших убеждениях.

— Да, но я схватываю на лету и врубаюсь во все мгновенно, — заверила я. — Только подкиньте мне пару аргументов в пользу вторичности низших земель.