– Убитый не имел при себе никаких документов, но нам удалось найти домик в лесу, где он жил и где был убит. Видели бы вы, что там обнаружилось.

У Эмиля Комо было живое воображение – его на протяжении десятков лет подкармливали жуткие находки. Он ждал от Гамаша описания этого ужасного домика.

– Домик был полон сокровищ.

– Сокровищ?

– Я знаю, – улыбнулся Гамаш, видя лицо Эмиля. – Мы тоже этого не ждали. Это было невероятно. Старинные вещи, артефакты. Они не имели цены.

Его наставник весь превратился во внимание. Он подался вперед, сцепил пальцы, расслабленный и настороженный. Тот, кто когда-то был охотником за убийцами, оставался им навсегда. И теперь он почувствовал запах крови. Все, что Гамашу было известно об убийствах, он узнал от этого человека. И о многом другом узнал он от него.

– Продолжай, – велел Комо.

– Там были первые издания с автографами авторов, старинный фарфор, хрусталь, изготовленный тысячу лет назад. Там обнаружилась панель из Янтарной комнаты, посуда, принадлежавшая Екатерине Великой.

И скрипка. В мгновение ока Гамаш перенесся в этот домик, увидел перед собой агента Поля Морена. Неловкий, долговязый, молодой, Морен взял бесценную скрипку, прижал ее подбородком, сросся с ней. Его тело внезапно утратило всякую неуклюжесть, он словно родился для этого инструмента. И лесной бревенчатый домик наполнился прекраснейшими звуками кельтского плача, навсегда остающегося в памяти.

– Арман?

– Извините. – Гамаш вернулся в каменный дом в Квебек-Сити. – Так, вспомнил кое-что.

Наставник Гамаша изучающе посмотрел на него:

– Все нормально?

Гамаш кивнул и улыбнулся:

– Просто мелодия.

– Вы нашли того, кто убил этого затворника?

– Нашли. Улик было более чем достаточно. Мы нашли орудие убийства и другие вещи из того домика в бистро.

– Убийцей оказался Оливье?

Эмиль поднял пачку писем, и Гамаш кивнул:

– Никто не мог в это поверить. Я не мог в это поверить. Но так оно и было.

Эмиль посмотрел на своего собеседника. Он хорошо знал Армана.

– Ты ему симпатизировал, этому Оливье?

– Он был другом. И остался другом.

Гамаш опять вспомнил, как они сидели в этом веселеньком бистро, а перед ними лежали улики, которые безусловно указывали на его друга. Вспомнил ужасное осознание того, что Оливье – убийца. Он забрал сокровища из лесного домика. Но что еще хуже, он забрал жизнь того человека.

– Ты сказал, что тело было обнаружено в бистро, но ведь его убили в собственном домике? Габри это имеет в виду? Зачем Оливье понадобилось перетаскивать тело из домика в бистро?

Гамаш долго молчал, а Эмиль не торопил его, прихлебывая вино и думая о своем. Он смотрел в огонь и ждал.

Наконец Гамаш заговорил:

– Габри задает хороший вопрос.

– Они партнеры?

Гамаш кивнул.

– Что ж, он просто не хочет верить, что это сделал Оливье. Вот и все.

– Да, не хочет. Но вопрос остается хорошим. Если Оливье убил Отшельника в лесном домике, то зачем ему тащить тело туда, где оно будет обнаружено?

– К тому же в собственное бистро.

– Нет, тут все сложнее. Вообще-то, он перетащил тело в ближайшую гостиницу со спа-салоном. Он признает, что перетащил туда тело, потому что пытался уничтожить спа. Он видел в нем конкурента.

– Значит, ответ у тебя есть.

– В том-то и дело, что, кроме ответа, у меня нет ничего, – сказал Гамаш, всем корпусом поворачиваясь к Эмилю. – Оливье утверждает, что нашел Отшельника убитым и решил воспользоваться трупом, как своего рода орудием, чтобы навредить конкуренту. Но он говорит, что если бы и в самом деле совершил убийство, то оставил бы тело в домике. Оставил бы в домике либо оттащил в лес, чтобы его съели койоты. Зачем убивать кого-то, а потом тащить тело туда, где его обнаружат?

– Но постой, – перебил его Эмиль, пытаясь осмыслить услышанное. – Ты сказал, что тело было найдено в собственном бистро Оливье. Как же это случилось?

– К несчастью для Оливье, владельцу гостиницы и спа-салона пришла в голову та же идея. Когда он обнаружил тело, то перетащил его в бистро, чтобы попытаться уничтожить Оливье.

– Хорошенькие соседи. Как пауки в банке.

Гамаш кивнул:

– У нас ушло на это какое-то время, но в конечном счете мы нашли домик, и его сокровища, и свидетельство того, что Отшельника убили именно там. Криминалистическая экспертиза показала, что в домике бывали только два человека – Отшельник и Оливье. А потом некоторые предметы из домика мы обнаружили в бистро Оливье. Включая и орудие убийства. Оливье признался, что похитил их…

– Вот глупый человек.

– Корыстный человек.

– Ты его арестовал?

Гамаш кивнул, вспоминая тот жуткий день, когда он выяснил правду и должен был действовать. Вспоминая лицо Оливье, но еще хуже – лицо Габри.

А потом судебный процесс, дача показаний, свидетели.

Приговор.

Гамаш взглянул на стопку писем на диване. По одному на каждый день после вынесения приговора Оливье. Все дружелюбные, все содержавшие один и тот же вопрос:

«Зачем Оливье понадобилось перемещать тело?»

– Ты все время называешь этого человека Отшельником. А кто он такой?

– Иммигрант из Чехии по имени Якоб. Больше нам ничего не известно.

Эмиль посмотрел на него, потом кивнул. Было не совсем обычно, что жертву убийства не удалось опознать, но такое случалось, особенно в тех случаях, когда убитый явно не хотел быть опознанным.

Они перешли в столовую с ее голыми каменными стенами, открытой кухней и ароматом жарящейся ягнятины и овощей. После обеда облачились в куртки, надели ошейник на Анри и вышли в морозный вечер. Снег поскрипывал под их подошвами. Они присоединились к толпе, устремившейся к громадной арке в стене на Плас-д’Увиль, где ожидалась церемония открытия Квебекского карнавала.

В разгар празднества, когда вовсю звучали скрипки, детишки катались на санках, а фейерверки освещали небо над Старым городом, Эмиль повернулся к Гамашу:

– Так почему Оливье переместил тело, Арман?

Гамаш застыл посреди этих взрывов, вспышек света, людей, толпящихся вокруг, толкающихся и кричащих.

В сумерках заброшенной фабрики он увидел, как Жан Ги Бовуар упал, раненный. Он увидел вооруженных людей, которые открыли по ним стрельбу в месте, которое считалось почти незащищенным.

Он совершил ошибку. Страшную, ужасную ошибку.

На следующее утро в воскресенье Гамаш взял Анри прогуляться по свежему снежку на рю Сент-Урсюль, чтобы позавтракать в «Ле пти куан латен». Дожидаясь омлета и кофе с молоком, он смотрел, как гуляющие направляются в блинные на рю Сен-Жан. Забавно было наблюдать за происходящим из теплого уютного бистро в стороне от большой дороги, когда Анри лежит у его ног.