Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы позволите? – обратилась я к Мимимишику, и он с готовностью передал мне фотоаппарат. – М-м-м… нет, я взяла бы другой объектив, давайте посмотрим…
Аркудов молчал, но я каждой клеточкой ощущала на себе неприязненный взгляд. Возражать, как-то влезать он не решался, его бы никто не понял, в частности – Мимимишик, от которого он сначала не чаял сбежать. И не то чтобы Аркудову было жизненно важно чье-то мнение, но что задумала я, он хотел бы узнать.
Что я задумала? Закадрить богатого мужика, разумеется, тем более что замуж мне за него не надо, а нынешняя любовница ему надоела. И эту роль я осторожно на себя примеряла.
Я присмотрелась в видоискатель, подкрутила настройки камеры. Я бы подобную не взяла, дорогая, громоздкая, очень неэргономичная, характеристики на первый взгляд отменные, но несбалансированные, настройки отвратительны, как в смартфоне. Лучшее, с чем я могла бы ее сравнить – длинное вечернее платье. Красиво смотрится, ходить невозможно, сидеть тоже. Мимимишик, скорее всего, пришел в магазин или написал продавцу сообщение «мне нужно самое дорогое, что у вас есть», и те были рады на нем заработать.
– Что-то не то? – спросил Мимимишик, видя, как я против воли хмурюсь. – Сломана?
– Нет, – покачала я головой, – просто… для хорошей съемки она катастрофически неудобна. Слишком мало действительно нужных настроек, а матрица не ахти, – и я показала наглядно, как улучшаю качество изображения: как могу. Мимимишик вряд ли что-то понял, но поскучнел. – Возьмите компакт, как раз ваши объективы подойдут, – посоветовала я и сделала несколько фото. Больше для того, чтобы понять, верно ли я настроила, «пристреляться», и неожиданно поняла, что случайно сделала отличный кадр.
Я увеличила его и вернула камеру Мимимишику. Тот посмотрел, не выражая никаких эмоций, потом ткнул в камеру пальцем.
– Сколько?
– Что?
– Ну, сколько хотите? – и он, верный своему немногословию, полез в карман, где у него водились деньги, но я с улыбкой остановила.
– Ваш фотоаппарат, ваш кадр, – улыбнулась я.
– А, спасибо. Я братве покажу.
За что я ценила людей такого склада: с ними легко и просто договориться, они держат слово, не скандалят по пустякам, а главное – у них совершенно иные ценности. Мимимишику было плевать, кто именно сделал это потрясающее фото, главное, что оно у него имелось. Попросить его прислать эти снимки никакого труда не составит.
И Аркудов заинтересовался.
– Можно? – спросил он. Мимимишик повернул камеру, не выпуская из рук, и я насладилась, какая досада наползла на лицо Аркудова.
– Здорово.
Спасибо на добром слове, подумала я и отвернулась к окну. Мне удалось снять птицу на расстоянии каких-нибудь пятидесяти метров, но за счет настроек казалось, что она пролетела, едва не задев вертолет, утонув в небольшом белом облачке. Для фотографа моего уровня – пустяк, конечно, плюс удача, но что просто случайность, знаешь только ты сам, конкурентов такое бесит.
– Смотрим вправо! – раздался в наушниках голос Романа. – Видите реку? Сидим на местах, не встаем, я наклоню вертолет! Медведи приходят туда ловить рыбу.
И я постаралась не выглядеть слишком довольной, когда Мимимишик протянул мне свой фотоаппарат.
– Ну? – Мимимишик толкнул в плечо Милену. – Ты же хотела, чего сидишь?
Аркудов не повернул головы, упустил шанс проявить себя джентльменом. Я, как и Мимимишик, не могла взять в толк, действительно ли ему интересна Милена или он по какой-то причине решил к концу поездки лишиться пары зубов. Мимимишику безразлична эта девица, но мне казалось, что нервы у него пусть и крепкие, за борзость кому-то придется держать ответ.
У меня нервы оказались похуже, и того, кто всучил Мимимишику дерьмо стоимостью в половину подержанной иномарки среднего класса, я готова была убить. Изображение при увеличении начинало дрожать и расплываться, фокус никак не хотел находиться, плюнув, я решила работать с самим исходником и сделала кадры при малом увеличении. Я терпела, не проверяя, что получается, но понимала – результат будет и вполовину не тот, на какой я рассчитываю.
Вертолет облетал зверей по широкой дуге, и Роман повторил:
– Ниже не спускаемся, ближе не подлетаем!
– Проклятая «цифра», – пробормотала я. Надеяться на других всегда чревато огромным фейлом. Камеру Мимимишика я теперь бы сравнила не с платьем, а с какой-нибудь псевдо-спортивной машиной: стоит полмиллиона долларов, для гонок не годится, только для понтов. Видимо, и эта модель разработана была для тех покупателей, кому важен внешний эффект профессионализма. Действительно хорошие объективы не подходили к камере с такими ограниченными возможностями, с таким же успехом их можно было навесить и на смартфон.
Я опустила камеру, выжидая, когда вертолет завершит полукруг. Аркудов делал снимок за снимком, Милена, поняв, что никто не проявляет к ней сострадание, сидела и что есть силы тянула шею. Мимимишик поступил точно так, как я и предполагала: полностью делегировал мне полномочия.
Я не сказала бы, что кто-то из нас мог сделать снимок, достойный публикации где-нибудь на сайте «НатГео». Неудачно было выбрано время суток, свет падал сверху, бликовал на воде. Ветер дул в нашу сторону, относя шум вертолета, и звери – наверное, медведица и детеныш – не обращали на нас никакого внимания. Мать добывала пропитание, стоя в воде, медвежонок бегал по берегу. Возможно, орал, не терпя промедления.
Я сделала еще несколько кадров, не сильно надеясь на успех. Судя по выражению лица Аркудова, ему не хватило уже не техники, а собственных навыков. В наушниках прошипело неразборчивое предупреждение.
– Двадцать минут, – коротко ответил Роман.
Наушники отозвались фырканьем.
– Двадцать минут и поворачиваем, – повторил Роман не очень уверенно.
– То есть как? – возмутилась Милена. – Мы только взлетели.
Я обвела взглядом остальных, и мне показалось, что все готовы ее поддержать. Я открыла рот, чтобы выразить свою позицию, просто так, я с ней даже не определилась, и замерла, глядя на небо, а потом, потеряв дар речи, указала пальцем на окно.
Гроза приближалась быстрее, чем мы рассчитывали. Милена вскрикнула, Мимимишик что-то проворчал.
– Давайте вернемся, – дрогнувшим голосом произнесла я. Небо в опасной близости от нас было черным.
Мне стало жутко. Я попадала в грозу, но на самолете, и это было даже красиво, но самолеты летали намного выше, пилоты облетали критические зоны, сейчас этот мрак был готов нас пожрать. Я закрыла объектив и передала Мимимишику камеру, чувствуя, как руки начинают дрожать, а по спине пробегает противная прохлада.
– Мы сейчас полетим к ущелью, – сказал Роман, – это в другой стороне, дальше. Успеем, – но я не заметила уверенности.
– До этого вашего Комарино долетим? – спросил Мимимишик.