«Ну уж нет», – думала про себя девушка. Сейчас ее заботил только один вопрос – куда бежать? Она не могла привести пограничника к «Консуэле», нужно было сбросить хвост и только тогда возвращаться на пристань.

Она выскочила с рынка и побежала по проселочной дороге вдоль рисового поля. Вместо того чтобы свернуть налево, к берегу, она помчалась к амбарам на краю деревни. Оглянувшись, она увидела, что Найт, взметая густые клубы пыли, несется за ней. Он не собирался так просто отказываться от погони.

Добравшись до амбаров, девушка сделала вид, что побежала в поселок, но на самом деле метнулась к одному из амбаров и спряталась за ним. Присев, Марта перевела дух и прислушалась к топоту. Найт остановился неподалеку, ругнулся и побежал дальше к жилым домам.

Отлично. Мне удалось обвести его вокруг пальца.

Она помчалась назад, по той же проселочной дороге. Кроссовки взметали пыль, горло саднило от быстрого бега.

Когда Найт поймет, что она не в деревне? Марта понеслась к рисовому полю, надеясь срезать путь к причалу. Она с ужасом думала о том, что ее белая рубашка выделяется на зеленом фоне и стоит лишь Найту оглянуться, как он ее заметит, это уж точно.

Девушка пробегала мимо рынка, когда увидела на дороге полицейскую машину. Коп курил, стоя рядом. На заднем сиденье машины Марта увидела Рена. Тот тоже увидел ее в окно и выразительно замотал головой, одними губами произнося какое-то слово, то ли «Беги!», то ли «Иди!». Но Марта не могла уйти, не могла бросить брата в беде, поэтому она вышла на дорогу. Рен замотал головой еще сильнее, явно пытаясь что-то ей сказать.

– Марта! – Ее заметил Найт.

Проклятье.

Услышав это, полицейский с сигаретой в руке оглянулся.

Бросив на Рена последний взгляд (брат все еще качал головой), Марта побежала дальше.

Осталось уже недалеко. Нужно добраться до «Консуэлы». И тогда – здравствуй, Куба! И только попробуй воспользоваться там своим международным ордером, господин Важный Пограничник! Только попробуй потребовать экстрадиции с Кубы!

А когда все успокоятся, она поедет в Майами, сдаст статуэтку, получит деньги, выручит Рена, покинет страну, изменит свою жизнь.

Она чуть не вскрикнула от облегчения, добежав до края поля и выскочив на пристань, всего в пяти ярдах[8] от волнореза, где… да, там стоял ее самый прекрасный в мире катер. «Консуэла» мерно покачивалась на волнах. И только теперь, пробравшись сквозь заросли кустарника, Марта вдруг поняла, что Рен пытался предупредить ее. Он качал головой. Хотел сказать ей что-то, но она не поняла.

Хотел предупредить о еще одном полицейском.

Попалась!

Ее схватили, подняли над землей, и этот подонок прорычал ей прямо в ухо:

– Попалась, сучара!

Но уже через мгновение он взвизгнул, точно девчонка – Марта укусила его за руку. Сильно укусила. Действительно сильно. Но он не отпустил. Его вопль восхитил бы любого специалиста по вокалу, и Марта почувствовала привкус его крови на губах, но хватка так и не ослабла. Коп поднял девушку над землей и с силой швырнул ее к волнорезу. Марту придавило рюкзаком со статуэткой. Она с трудом ловила губами воздух.

– Ах ты сука! – заорал полицейский.

Девушка вскрикнула от боли – он пнул ее в плечо. На самом деле коп целился в лицо, но Марта успела уклониться. Она скукожилась, пытаясь защититься от очередного удара, и точно в тумане увидела, как коп опустился на колени и занес над ней кулак. Девушка отшатнулась, но коп схватил ее второй рукой. Будет очень больно.

А потом полицейский почему-то дернулся. Вскрикнул – то ли от боли, то ли от неожиданности. И исчез. А появился уже на волнорезе. У Марты за спиной.

А прямо перед Мартой стоял ее «неопрятный ангел».

Охнув, девушка оглянулась. Коп, похоже, потерял сознание. Подавив в себе желание сбросить его с волнореза в воду, Марта вскочила на ноги и подбежала к парню.

– Скорей, – она схватила его за руку, потянула к «Консуэле» и усадила на борту.

Одно движение – и мотор заработал. Марта отвязала катер от причала и развернула, чувствуя, как ветер треплет ей волосы.

Сердце глухо и часто стучало в груди, мысли путались. Катер нес ее домой.

Марта почти позабыла о парне, сидевшем на носу ее судна.

Так начался их путь на Кубу.

«Интересно, я когда-нибудь уже катался на таком катере? В той, позабытой мной жизни?» – подумал юноша, глядя на бескрайний океан.

Затем он перевел взгляд на свои руки, словно мог найти там какую-то подсказку. Чем он занимался в прошлой жизни, если мог вот так отшвырнуть человека? Откуда у него такие умения?

И вдруг до него дошло, что сейчас происходит.

– Куда мы плывем? – спросил он.

– Что? – перекрикивая рев мотора, переспросила Марта.

– Плывем, говорю, куда?

– В Баракоа. Десять миль осталось, – прокричала она в ответ.

– В Баракоа? На Кубу?

Девушка оглянулась. Ее волосы совсем промокли от брызг, на лице виднелся белесый налет морской соли.

– Я впечатлена. Ты знаешь, где находится Баракоа.

– А еще я знаю, что не хочу там оказаться.

Она поморщилась.

– Да, извини. Я верну тебя на Гаити. Только не прямо сейчас. Пускай они там успокоятся немного. Ты американец? Приплыл на круизном судне?

– Не знаю.

– Что? – Марта поднесла ладонь к уху.

– Не знаю, американец ли я. Не знаю, приплыл ли я на круизном судне. Зато я знаю, что вряд ли выясню это, находясь на Карибах.

– Чушь какая-то, – крикнула она в ответ. – Слушай, давай-ка начнем все сначала. Спасибо за то, что спас мою задницу. Меня зовут Марта, а тебя?

Он последовал за ней, увидев на волнорезе, он думал, что с этой девушкой следует поговорить, но ее имя ничего не пробудило в памяти парня. Может быть, ей о чем-то скажет его имя?

Его имя. Юноша уже собирался произнести его – имя вертелось у него на кончике языка, – но на мгновение испугался, что оно ускользнет от него навсегда. И он никогда не вспомнит, как же его зовут. Как не вспомнит все остальное.

А потом имя все-таки вынырнуло на поверхность памяти.

– Ахиллес.

Он чуть не расплакался от облегчения, сидя в этом катере посреди моря, где его мотало из стороны в сторону.

Ахиллес. Да, так его и звали. Это был факт. И он знал, что это правда. Парень приготовился к тому, что память сейчас проснется.

Но этого не произошло.