Мелинда жалела, что, спеша покинуть Холл, она не посмотрела лондонского адреса миссис Брюер, но она была уверена, что кто-нибудь ей подскажет, где его искать. Она ясно сознавала, что даже если она и найдет бюро, то ей будет трудно найти работу без рекомендаций. И решила, что лучше всего будет честно сказать, что она родственница леди Стэнион и надеется, что миссис Брюер не станет настаивать на том, чтобы навести справки о ней у ее тети.

Она начала понимать, что ее ждет гораздо больше трудностей, чем ей казалось сначала. Она убежала, не думая ни о чем, потому что сильно испугалась, но почему-то, может быть излишне оптимистично, она верила, что найдет работу и ей не придется возвращаться в дом дяди, чтобы не умереть с голоду.

«Мне нужно быть практичной и разумной, — думала про себя Мелинда. — Я должна быть готовой к трудностям».

Она уже почти сожалела, что не купила билет на открытой платформе и не сэкономила денег. Шесть гиней, которые у нее еще остались, могли бы показаться целым состоянием для того, кто не имел в кошельке больше нескольких шиллингов, но она знала, что они быстро закончатся.

«Мне нужно опасаться карманников, — думала она, — и мелких воришек».

Оказалось, что она должна помнить о стольких вещах, что ее сначала охватил ужас. Но вскоре она сказала себе, что все будет хорошо и что Бог защитит ее.

Девушка попыталась молиться и, вероятно, задремала на несколько минут, потому что когда она открыла глаза, то увидела, что другие пассажиры приготовились завтракать.

Джентльмен в накидке и его жена достали огромную корзину для пикников, а коммерсанты, если они были таковыми, — пакеты с бутербродами. Мелинда поняла, что очень голодна, и пожалела, что не купила больше тех булочек по одному пенни в булочной на вокзале. Казалось, что с тех пор, как она поела, прошла целая вечность.

Пожилой джентльмен напротив обгладывал крылышко цыпленка. Затем он и его жена ели клубнику, посыпая каждую ягоду сахаром из шейкера с серебряной крышкой и добавляя сливки из небольшого серебряного кувшинчика. Мелинда смотрела на них словно завороженная. Она вспомнила, что не ужинала вчера вечером и не чувствовала голода до самого ленча. У нее болела спина, и ей казалось, что голод еще больше усиливал эту боль.

Она закрыла на мгновение глаза, чтобы не видеть, как люди вокруг нее едят и едят.

— Я не слишком голодна, — сказала дама в вуали раздраженным голосом:

— От этой тряски в вагоне меня подташнивает.

— Не желаешь ли немного бренди, дорогая? — спросил муж.

— Нет, только не бренди! — сказала дама таким тоном, будто ей предложили мышьяк. — Разве что немного шампанского.

— Да, да, конечно, — поспешно согласился пожилой джентльмен.

Он вытащил полбутылки шампанского из корзины для пикника, которую он поставил на пол у ног Мелинды. До нее доносился запах цыпленка и клубники, — и она ощутила, как голод терзает ее, будто боль.

Пожилой джентльмен налил шампанского, потом обратился к жене, как показалось Мелинде, довольно громким шепотом:

— У нас столько всего осталось, моя дорогая, ты не думаешь, что мы можем предложить что-нибудь той молодой леди напротив? У нее явно нет ничего съестного с собой.

— Нет, нет, конечно нет, — ответила его жена. — Женщина, которая путешествует одна! И подумать страшно, кто это может быть! Не смей с ней заговаривать!

Мелинда закрыла глаза. Вот с этим ей не раз еще предстоит столкнуться. Одинокая женщина вызывает подозрения, и поэтому на нее нельзя обращать внимания и следует избегать. Она была рада, когда корзину для пикников убрали под сиденье.

— Мы прибудем через час, — услышала она слова одного из коммерсантов, и она решила, что, прежде чем предпримет что-либо, ей нужно будет поесть.

— Почему мы здесь остановились? — спросил один из мужчин.

Его друг открыл окно и высунул голову.

— Ничего не видно, — сказал он. А потом другим тоном добавил:

— О боже! Ничего себе! Что случилось?

— Не знаю, сэр, — послышался четкий ответ. — Вероятно, что-то на путях.

И вправду, на путях были завалы, и понадобилось пять часов, чтобы их расчистить. Пассажиры с некоторым трудом спустились с высоких ступенек вагонов и гуляли вдоль путей, разглядывая оползень, принесший на железнодорожные рельсы гору камней и песка. Мужчин попросили заняться расчисткой. Они возобновят путешествие через час… два… три…

В конце концов, почти через пять часов после того, как они остановились, поезд снова отправился в путь.

Делать было нечего: едешь и смотришь по сторонам на поля и леса по обе стороны путей, чувство голода мучило Мелинду все сильнее и сильнее. И она решилась поговорить с проводником.

— Вы не знаете, смогу ли я здесь где-нибудь поесть? — спросила она. — Я собиралась в большой спешке и, к сожалению, ничего не взяла с собой.

— Все разумные пассажиры берут еду с собой, — проговорил он. — Никогда не знаешь, что может случиться, мисс.

— Теперь-то я понимаю, — с улыбкой сказала Мелинда, — но уже поздно браться за ум, а я очень проголодалась.

Он посмотрел на нее, и напускная важность, казалось, постепенно исчезала с его лица. Оно смягчилось.

— Подумаю, что можно для вас сделать, — сказал он. — У меня дочь вашего возраста.

Он ушел в головной вагон и вернулся с большим куском домашнего пирога с ветчиной и ломтем хлеба, на котором лежал толстый кусок сыра.

— В одном из вагонов едет фермерша, — объяснил он. — Говорит, что везет пирог сестре в подарок, но, по-моему, она не довезет его, почти все съела сама.

— Очень любезно с ее стороны, — поблагодарила Мелинда. — Можно я заплачу ей?

— Думаю, она обидится, если вы предложите ей деньги, — сказал проводник. — Я сказал ей, что одна молодая леди нуждается в помощи, и она с готовностью предложила помочь.

— Передайте ей большое, большое спасибо, — попросила Мелинда.

«Как это не похоже на отношение пожилой пары из нашего вагона», — подумала она. Никогда в жизни она еще не ела с таким удовольствием.

Поезд шел очень медленно. Когда они прибыли на Эустонский вокзал, солнце уже село и день близился к вечеру.

— Ну, слава богу, мы наконец приехали! — сказала дама в вуали. — Самая неприятная поездка в моей жизни. В следующий раз я поеду в карете.

— Я знал, что ты так скажешь, моя дорогая, — мягко проговорил ее муж. — Железнодорожные путешествия не для леди.

— Совершенно верно, — согласилась его жена. — Не беспокойся о корзине для пикников. Я велела лакею забрать ее после того, как он найдет нам экипаж.

— Да, конечно, носильщик присмотрит за ней, — продолжал ее муж. — Не волнуйся так, Гертруда. Ты всегда так нервничаешь на вокзале.