Еще в доме отца, когда Адриан Соль, сдвинув кухонную утварь на угол стола, расстелил потертую на сгибах карту, Эви робко призналась, что боится не справиться с миссией. Но отец, обычно уступчивый, холодно сверкнул глазами:

— Ты должна была думать об этом раньше, мейджи Соль, — когда соглашалась на должность королевского артефактора. Ты дала клятву оберегать короля ценой собственной жизни!

Райли смотрел, как магистр расставляет на карте предметы, изображающие камни. Точно известно, что в последние годы сапфир находился в Верикии у короля Сигизмунда, — территорию соседнего государства украсила солонка. Рядом по кругу, окаймляя кляксу Ашхатара, встали безделушки с каминной полки.

Наверное, король должен был сказать: «Все хорошо, морковка, я освобождаю тебя от клятвы». Но он промолчал…

Вернулась с рынка мама, всплеснула руками: опять вы, мальчики, за свои стратегии, давайте-ка лучше обедать!

Адриан Соль строго посмотрел на дочь: ни слова. И она кивнула, улыбнулась через силу, хотя обмирала от ужаса.

— Ты представляешь, этот балбес собрался в поход! — преувеличенно бодро воскликнул магистр. — Вспомнил о традиции предков! Сегодня же отправляются!

— Райли, мальчик, зачем ты затеял эту глупость? — удивилась Марта.

— Да не волнуйся, мам, — услышала Эвелина свой веселый голос. — Мы недалеко! Прогуляемся по ближайшим селам и вернемся.

— Ох, дети! Смотрите, одевайтесь теплее.

Уже во дворце Эви умоляла отца дать им хотя бы сутки на сборы.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился магистр, и не успела мейджи воспрянуть духом, добавил: — Но не могу обещать, что утро следующего дня Райли не встретит в стенах Каззара. У Магистериума свои способы отыскивать одержимых.

И вот теперь они с Рауларом брели навстречу своей судьбе. Либо они соберут все артефакты и смогут вернуться, либо… Об этом думать не хотелось.

Райли возвратил ей флакон с настойкой полыни.

— Не комары, а звери, — улыбнулся он, помолчал и добавил: — Прости, морковка, что втянул тебя во все это…

— Я спасу тебя, Райли. Обещаю, спасу!

Солнце зацепило краем верхушки сосен. Первый день похода, больше напоминающего бегство, подходил к концу. У Эви с непривычки ныло все тело: неудобная обувь натерла мозоли, спину ломило под тяжестью мешка, саднили расчесанные укусы на руках — некоторые кусачие твари атаковали, несмотря на настойку полыни, а на отражающие заклятия мейджи не хотела тратить резерв. Мало ли зачем может понадобиться магия двум одиноким путникам в чаще леса…

Чем сильнее сгущались сумерки, тем тревожнее становилось на сердце. Одни за много километров от дома… Отец проложил на карте дорогу к границе Верикии, большая часть ее проходила вдалеке от крупных городов, но на пути встретится несколько поселений, где можно пополнить запасы еды.

— Зайдете в лавку, купите все, что нужно, и уходите! — напутствовал их магистр. — Не вздумайте оставаться на ночлег. Сейчас тепло, отлично переночуете в лесу.

Пора делать стоянку: сил не осталось. Да и Райли, хоть не пожаловался и словом, едва переставлял ноги.

Эви высмотрела удобный овражек, укрытый от посторонних глаз разросшимися кустами. Скинула на землю мешок, с наслаждением потянулась. Райли, однако, не торопился избавляться от ноши, задумчиво вгляделся в просвет между деревьями, принюхался.

— Морковка, давай посмотрим карту.

Вынул из кармана камень-светлячок, потер между ладонями, дожидаясь, пока тот от тепла разгорится ярким голубым светом. Король и его артефактор склонили головы друг к другу и уставились на кусок пергамента, где маршрут, проложенный Адрианом Солем, был обозначен зеленым пунктиром, а путники — яркой алой точкой. Точка не стояла на месте, а перемещалась по карте так же, как Райли и Эви по настоящему лесу.

— Так я и думал! — удовлетворенно воскликнул Раулар и ткнул пальцем в темный кружок. — Гнездовище. Деревенька. Да вот, смотри, до нее идти по прямой не больше получаса. А я уж решил, что запах дыма мне почудился. Я когда-то бывал в Гнездовище с отцом. Верхом от дворца добрались за пару часов… А пешком полдня потратили.

— И что? — не поняла Эви. — На сегодня у нас продукты есть, и на завтра хватит. Сейчас перекусим и будем устраиваться на ночевку.

Райли наморщил нос: он так всегда делал, когда затевал какую-то шалость. И в пять лет, и в десять, и в двадцать два, выходит, ничего не изменилось.

— У въезда в село стояла таверна «Сытый кот», где готовили вкуснейшие потрошки в горшочках. Лучшие в Карнаэле, клянусь!

Райли заговорщически подмигнул, наклонился, подхватил мешок Эвелины, закинул его на другое плечо и рысцой — откуда только силы взялись — затрусил вперед, весело оглядываясь на ходу.

— Райли! — крикнула Эвелина. — Стой, балбесина!

Но делать ничего не оставалось, кроме как следовать за резвящимся королем.

«Ладно, поужинаем и вернемся на маршрут, — успокоила себя мейджи. — Что плохого может случиться?»

Скоро и она ощутила аромат наваристой похлебки и свежего хлеба. Райли спустился с пригорка и ждал ее у обочины наезженной дороги — земля спеклась в твердую корку, идти стало так же удобно, как по мостовым Граппы.

В этот поздний час путников почти не было, лишь у самого въезда в деревню их обогнала пустая телега. Весьма кстати. Мужичок, заросший бородой по самые уши, подтвердил, что «Сытый кот» стоит на прежнем месте: «Что ему сделается!» И махнул рукой в сторону двухэтажного строения, единственного во всей округе.

Уже через несколько минут Эви плюхнулась на лавку, с наслаждением вытянула уставшие ноги, откинулась на стену и прикрыла глаза. Сквозь веки видела алые всполохи жарко натопленного камина и так разомлела от жары, что с трудом боролась со сном.

Услышала, как Раулар заказывает два «Толстых Мурлыки», и хихикнула:

— Они точно здесь не котов готовят?

— Обижаешь, девка, — оскорбился разносчик. — Хозяин лучшую свинью зарезал, еще утром хрюкала.

Эви в свою очередь хотела обидеться на «девку», но вспомнила, что в деревнях так называют всех незамужних девушек.

Кажется, она все-таки задремала. Очнулась от стука выставляемой на стол посуды. Два глиняных горшка, исходящих паром. Две кружки с темным пенным напитком. Блюдо с ржаным хлебом. Проглотила слюнки.

Райли, довольный, будто лично сам все это готовил, протянул ей деревянную ложку. Потер руки.

— Ну, приступим! Жуй, морковка. Это невероятная штука!

Они оба так устали и проголодались, что на разговор сил уже не осталось. Ели молча, улыбались друг другу с набитым ртом. Зал таверны не был заполнен и на четверть. Местные жители цедили пиво, двое в городской одежде — приезжие — ужинали. У камина жалась баба с двумя ребятишками, у ног лежали узлы — видать, не от хорошей жизни пустилась в путь.