— Ну? — наконец, спросила Марфа, — Чего ты меня поднял посреди ночи? Долго сидеть будем? Или ты решил дождаться, пока я копыта отброшу, а товарищ тебе нужен, чтобы мой труп спрятать?

— Не, — Смирнов тряхнул головой, — Мы по делу.

— Ну излагай тогда, не тяни!

— Кирилл — маг. Только безо всяких сил. Ещё он… умер в начале месяца. И воскрес спустя пять дней. И ничего не помнит о своём прошлом, вообще ничего. У нас он не был зарегистрирован, да и лет ему уже куда больше, чем когда впервые проявляются способности. После того, как он… вернулся с того света, мы проверили его, но ничего подозрительного не обнаружили. Он — обычный человек. Вот только сегодня ночью к нему наведался чей-то фамильяр. И пока мы ехали, я увидел проявление колебаний энергии в ауре парня. Их не было несколько дней назад.

— Ага, и вместо того, чтобы выполнять свою работу — проследить за тварью, а затем найти её владельца, ты этого молокососа ко мне приволок?..

— Да за крылатым Гриша проследит, — отмахнулся Смирнов, — А вот с Кириллом нужно разобраться. Судя по последним событиям, он — совсем не обычный человек.

— Зачем ты притащил его ко мне? — повторила вопрос Марфа.

— А куда ещё? Сразу после воскрешения его проверяли целители и менталисты клана, ничего не обнаружили. Ждать до утра… Можно, конечно, вот только официально весь процесс затянется, а я прям чувствую, что тут стоит копнуть. Может получится быстро понять, в чём дело. Да и с Виктором Данилычем договориться всегда можно, он поймёт. Ты уже несколько раз мне помогала с такими случаями. Выручи снова, а за мной не заржавеет, ты же знаешь.

— Знаю, знаю, — прокряхтела бабка, вставая со стула и направляясь ко мне.

Приблизившись, она бесцеремонно взялась за подбородок и подняла его указательным пальцем, внимательно глядя прямо в глаза.

— Не соврал, и правда непростой парень, — пробормотала она, — Идём, Кирилл. Тут одним взглядом не обойдёшься.

Я вопросительно посмотрел на Смирнова, но тот и бровью не повёл, так что пришлось последовал за старухой, вышедшей из комнаты. Пока мы поднимались на третий этаж, у меня в голове билась целая вереница мыслей.

Оказавшись в небольшой комнате, заставленной книжными шкафами, я поднял взгляд. Крыши тут не было. Точнее — присутствовал лишь стеклянный купол, через который было прекрасно видно звёзды.

— Ложись, — бабка Марфа указала мне на кушетку возле одного из стеллажей. Откинув плед, я устроился поудобнее.

— Что вы будете делать?

— Посмотрим сначала на твою ауру, а потом попробуем пробраться в светлую головушку, — не отвлекаясь от поисков чего-то на столе, пояснила старуха.

Её ответ мне не понравился. Корчить из себя ничего не помнящего Кирилла в свете последних событий было куда безопаснее, чем открывать своё истинное лицо.

Если Марфа на самом деле знает, что делать — быстро поймёт, что память у меня никуда не делась. Точнее — частично сохранилась. И своя собственная, и Кирилла. И тогда придётся объясняться с товарищем майором и теми, кто за ним стоит. Вряд ли из этого выйдет что-нибудь хорошее…

Я, конечно, мог сейчас попробовать сбежать. Оглушить старушку, незаметно выбраться из дома, но… Что потом? Вечно скрываться? Если тут есть тайное сообщество тех, кто владеет способностями, недоступным большинству людей — они наверняка имеют довольно серьёзную власть в местном социуме, и с лёгкостью найдут меня. По крайней мере — пока я недостаточно освоился в этом мире…

С другой стороны — Владыка оставил мне лишь часть собственных воспоминаний. Он предложил сделку, это так — но убрал самое важное. То, что на первый взгляд, довольно сильно помогло бы найти Сердце Арна… И мне невероятно — невыносимо! — хотелось вернуть то, что составляло часть той личности, которой я был раньше. Не только по моральным, но и вполне меркантильным причинам, разумеется.

Я уже несколько раз думал над этим, и прекрасно понимал — Владыка неспроста поступил так. Он наверняка знал, что удалять, и однозначно не хотел, чтобы в моём сознании остались вещи, касаемые Сердца. И хотя главной моей задачей было найти артефакт и вернуть его, попав в этот мир, я кое-что для себя решил сразу — торопиться с этим делом не стоит. Ведь чтобы получить свободу, всегда можно отыскать ещё один… Вариант.

А эта старушка, при должном везении, поможет мне восстановить недостающие фрагменты памяти. Если осталось, что восстанавливать, конечно.

Понапрасну рисковать не хотелось, но если у меня получилось провести Смирнова и его друзей-магов с самого начала — может, получится сохранить инкогнито и сейчас? Ставить ментальные блоки меня научили ещё в самом начале воровского пути, так что…

— Надеюсь, мне не придётся пить какую-нибудь дрянь?

— Ты смотри, какой привередливый! — фыркнула Марфа, — Вы, молодёжь, все сейчас такие. Жареной картошечки не хочу, дайте салат Цезарь и рави… рави… Тьфу, как там эту дрянь, называют?

— Не знаю, о чём вы, но картошечку жареную я люблю. С молоком особенно.

Старуха снова усмехнулась, продолжая колдовать над столом. Её руки удивительно легко порхали над какими-то баночками, скляночками, ступками, ящичками и тарелочками. Содержимое более десятка бутылочек смешивалось с порошками, травами, вытяжками и неизвестными мне ингридиентами, пока в руках Марфы не оказался стакан с подозрительно мутной зеленоватой жидкостью.

— На, — она сунула гранёную ёмкость мне в руки, — Пей залпом, и смотри, кушетку не заляпай! Помёт гремлина так просто от кожи не ототрёшь.

Я, уже собираясь приложиться к «угощению», но после этих слов едва не выплеснул содержимое.

Марфа залилась кашляющим смехом. Несколько секунд её тело сотрясалось (от веселья, полагаю), а монетки, нашитые на одежду, зазвенели.

— Ох, ну ты валенок сибирский! Шуткую я, не переживай. Нет там ничего такого.

— Точно?

— Точно. Пей, говорю, уже светать начинает, а у меня с утра клиенты.

Вдохнув поглубже, я поднёс стакан к губам и, стараясь не принюхиваться, залил в себя ведьмовской отвар. Удивительно, но никакого вкуса он не имел.

— Так, и что теперь?

Вместо слов изо рта донёсся только хрип. С удивлением осознав это, я попытался поднять руку, но она оказалась удивительно тяжёлой. Перевести на неё взгляд тоже не получилось — зрачки будто залили смолой.

«Чем это она меня опоила?» — мелькнула мысль, и после этого сознание поглотила темнота.

Интерлюдия I

Мальчик, который много крал

Я был самым мелким из всех, кто в ту памятную ночь оказался у Обломанного ногтя. Не помню, сколько тогда мне было — пять, шесть лет? Наверное, сейчас это уже совсем не важно. Самое забавное — я не должен был оказаться там, ни при каких обстоятельствах.