Шанталь, видя, как изменилось выражение лица подруги,попробовала успокоить ее:

- Слушай, может, ему и нравится кто-то, но к конкретнымшагам он еще не перешел. Тебе известно, насколько проблемы в семье влияют налибидо! Не заводись раньше времени, возьми себя в руки, прежде чем предпринятьчто-нибудь!

- Да, я уж возьму себя в руки, поверь! И не постесняюсь всерассказать ему о Патрике! Если он думает, что я должна страдать одна, он ошибается!

Выпалив это, Элиза поднялась и торопливо обняла подругу:

- Извини, Шанталь, но я должна идти. Причем немедленно.Николя сейчас дома, и я хочу решить все вопросы раз и навсегда. Пожелай мнеудачи!

Элиза почти выбежала из бара. Она метала громы и молнии,гнев ее не только не рассеивался, а наоборот, увеличивался с каждым шагом.Нужно было успокоиться, найти в себе силы встретиться с мужем и заставитьпризнаться в своей подлости. Она искала самые обидные, унизительные слова,чтобы бросить их ему в лицо, хотя прекрасно понимала, что будет не способна наэто. Во всяком случае, запала ей не сохранить - он наверняка рассеется еще дотого, как она окажется дома, оставляя после себя только холодную злость.

Внезапно она почувствовала такую усталость, что даже приселана скамейку. Перед ее глазами прошли те прекрасные мгновения, какие онипережили вместе с Николя. Ведь и у них было немало счастливых минут. Жаль, чтоэти воспоминания уничтожены. На их месте воображение уже рисовало другиекартины: Николя страстно ласкает молодую женщину, другую женщину…

Элиза подходила к дому с тяжелым сердцем. В окнах горелсвет: тем лучше, значит, Николя не спит.

- Элиза, я с нетерпением ждал твоего прихода…

- Ах, так.

- Да, я считаю, мы должны поговорить… Позволь, я помогу тебераздеться.

Повесив пальто, Николя взял ее в свои объятия и одарилдолгим поцелуем. Элиза тут же почувствовала у него внушительную эрекцию. Теперьон, казалось, не спешил разговаривать… Потираясь об ее тело, он расстегнулблузку, начал поглаживать грудь. Бледная плоть порозовела под его пальцами,соски набухли от прикосновений. Сняв с нее бюстгальтер, Николя мял дрожащиегруди, брал одну за другой в жаждущий рот, целовал, облизывал и нежно посасывалих.

От намерений Элизы и следа не осталось, наступательные силыиссякли по мере того, как она отдавалась ласкам. Все происходящее можно быловоспринимать как затишье перед бурей, стремление испытать последнее наслаждениеперед разрывом. Поэтому, когда Николя повлек ее к дивану, она нисколько непротестовала, а, наоборот, спешно освобождалась от юбки, туфель и чулок.

Удобно расположившись на диване, она с улыбкой смотрела наНиколя, который запутался в своих брюках. Он протянул руки и привлек ее к себе.Раздвинув бедра, Элиза дала его члену мягко войти в нее. Ее грудь касалась лицаи губ этого мужчины, о котором, она думала, все знает. Ей не хотелосьторопиться, скорее, наоборот, оттянуть, насколько возможно, неприятныйразговор, который должен был последовать за любовью. Ее партнер, казалось,также стремился продлить упоительные мгновения близости и лежал почти недвижно,медленно продвигая свой жезл ко дну ее гостеприимной пещерки. Потом оннесколько ускорил ритм, его бедра и ягодицы поднимались и опускались всебыстрее, а руки с бешеной страстью сжимали ее грудь. Он целовал Элизу в губы,впивался в шею, оставляя следы на нежной плоти… Затем поднялся и перевернул ее.Она послушно встала на колени, опершись локтями о спинку дивана, готовая кнатиску. Николя вновь погрузился в нее; Элиза прекрасно знала: он обожает этупозу. Она старалась подчинить себе его движения, усилить нежные касания егоплоти о чувствительные стенки ее лона. Но Николя продолжал яростно вонзаться,крепко ухватив ее за бедра и заставляя ее ими вращать. Хватило несколькихмгновений, чтобы в нее исторгся мощный поток его воплощенного наслаждения. Новыйти ему Элиза не позволила. Увидев, что она пытается помочь себе рукой,Николя еще сильнее прижал ее к себе и, накрыв своими опытными пальцами ееклитор, довел до высшей точки наслаждения.

Некоторое время они лежали рядом, не двигаясь, и каждыйбоялся нарушить прелесть этих мгновений. Элиза очнулась первой. Она провелаладонью по лицу Николя, нежно улыбнулась и ушла в ванную.

Нужно было подумать, как лучше начать разговор, который былдля нее так важен. Элиза всем сердцем желала, чтобы происходящему нашлосьдругое объяснение, а не то, которого она опасалась. Но уверенность в том, чтоспустя всего несколько минут ей будет нанесен смертельный удар, ее все же неоставляла. А тот факт, что страдать придется им обоим, был лишь жалкимутешением.

Сквозь слезы она увидела на столике в ванной маленькуюбутылочку. Она лежала на самом видном месте, рядом с умывальником. Посколькулекарства были в доме большой редкостью, Элизе стало любопытно. Она взяла флакон,содержащий множество маленьких таблеток. Тут же широкая улыбка озарила ее лицо,и она почувствовала грандиозное облегчение: на этикетке стояло имя Николя иуказание по применению: «1 таблетка 50 мг, по необходимости». А еще на флаконебыло написано одно маленькое слово, которое все и объясняло: «Виагра».

Зима опять пришла рано. Уже в октябре начались заморозки,подул холодный северный ветер, пронизывающий до костей. И так до самого марта -холод и оторванность от мира: те сорок километров, которые отделяли нас отсоседней деревни, в зимнее время становились непреодолимыми. Жители должны былизапасаться всем необходимым, в первую очередь, продовольствием, чтобы не нужнобыло покидать деревню после того, как выпадет снег. А снег здесь шелпо-настоящему!

Мы обосновались в нашем домике чуть больше года тому назад ив первую зиму очень страдали от чувства изолированности. Тем более что местныежители относились к нам с недоверием, можно даже сказать, что они не принялинас. Для этих людей, которые прекрасно знали друг друга на протяжениидесятилетий, мы навсегда останемся «приезжими из города». К тому же, подчас намв голову приходили новаторские идеи - например, спустя всего несколько недельпосле приезда, я задумала установить в библиотеке компьютер, чтобы деревняимела постоянную связь с миром. Ничего особенного, но дало повод дляподозрений. В целом, по представлениям местных, нам никогда не суждено былопривыкнуть к сельской жизни - простой, но суровой, особенно когда наступалихолода. В этом, впрочем, они не ошибались… Единственным возможным досугом вовремя долгих зимних месяцев были фильмы. Но поскольку нас интересовали картиныдля взрослых, выбор которых в деревне был невелик - всего три видеокассеты! -мы решили снимать сами. Уезжая из города, мы получили в подарок от друзейвидеокамеру: безусловно, для съемок окружающей природы… И действительно, вовремя редких прогулок по окрестностям мне случилось увековечить несколькопрекрасных видов. Но чаще всего мы использовали камеру для производства, еслиможно так сказать, более живых сцен.