не касались бани Василия. Тут по старинке был большой, алюминиевый бак, в котором после часа или двух топки, был жгучий кипяток, холодная вода стояла в большой деревянной бочке, если мылось много человек, то для запасу брали еще несколько ведер. На лавочках стояло, несколько разноцветных тазиков. В общем практически все здесь было по старинке, за исключением полов и свежей вагонки, глазевшей со стены. Баня стояла на окраине участка Василия, почти у самого забора, там где находилась заветная лавочка. И сначала отец, потом и сам Вася, очень любили в перерывах между парилкой выйти из бани за забор и с бутылкой холодного пивка посидеть на этой лавочке. Это не передаваемое чувство, его невозможно описать. Ты сидишь, вокруг тебя красоты Русской природы, от тебя идет пар, сердце стучит сильнее и такая расслабленность. И в этот момент, по настоящему чувствуешь себя частью этой природы, что происходит, крайне редко. В общем — это действительно очень трудно описать — это надо почувствовать.

Тем не менее, шло время. Наши герои парились в замечательной Русской бане. В этот раз в перерывах между парилкой, они не бегали на лавочку, а выходили на маленькую терраску и каждый раз выпивали по стакану пива. Заветные килограммы они решили приговорить, после парения. Что касается самого процесса парения тут взгляды товарищей разошлись. Василий Иванович любил, что называется классическую русскую парную. Температуру градусов восемьдесят и влажность по больше, для него было комфортно париться веником и вообще находиться в парилке при таком климате. Степа любил баню во всех ее проявлениях и больше всего любил, перерывы межу заходами в парилку, где можно было опрокинуть кружечку, другую пивка и выкурить на терраске сигаретку. А вот Михалыч любил, что называется на языке профессиональных банщиков сталеварню. Температура зашкаливала далеко за сто, уши как говорится, сворачивались в трубу, любые дуновения, хоть размашистые движения веником, или еще какие и казалось, что кожа горит. В итоге баня получилась в этот день очень разнообразная. Первый заход в парилку был по системе Василия. Они не много погрелись, обильно подливая на камни, потом не много похлестали себя веником. Потом отдохнули, при выходе из парилки подложа в печку дровишек. Следующий заход был, аля Степан температура была градусов девяносто и парилку достаточно подсушило. Потом по той же схеме, отдых и подкидывание дров. Но в этот раз подкидывал Михалыч и Степа с Васей еще не видели сколько он подкинул в топку. Все так же выпили по стакану пива, Степа с Михалычем покурили и был третий заход. Этот раз отличался кардинально от двух других. Михалыч усевшись на полог сказал что то вроде — " Вот — это пар", а Степа с Васей нахмуривши брови сели на нижнюю полку. Температура была на отметке сто двадцать. Степа с Василием дышали в бок, что бы не дай бог ошпарить друг друга. На верху сидел радостный рыбнадзор. Он был похож на кучера сидевшего на своем месте, а Василий и Степа были как две лошади под кнутом ездока. Только место кнута был, мощный дубовый веник. Михалыч парился как зверь, плеснув почти целый ковш на камни, принялся размахивать веником в разные стороны. Сначала он нагонял пар на себя, потом начал круговыми движениями гонять его по парилке. И в заключении похлестал себя. Первым выскочил из парилки Василий, не любивший сталеварню в корне. Потом Степка. И спустя еще несколько минут вышел Михалыч, пар от него шел как будто вареного рака вытащили из кипятка. Учитывая то, что он вылил на себя ведро холодной воды.

Потом, отдохнувши и допив пиво, все трое помылись и сели за стол на маленькой терраске. Василий Иванович принес уху.

— Как же все таки прекрасно, после бани так посидеть, да еще на свежем воздухе, под стопочку, под такую ушицу — Степа говорил и постоянно вздыхал, глотая воздух — Это просто прекрасно, как заново родился.

— Вот, истину глаголешь — подхватил рыбнадзор, не отрываясь от употребления ухи — Ушица отличная, ты Василий Иванович молодец, очень вкусно!

Рыбнадзор продолжал причерпывать уху. Степан сидел, разложив руки на перила, а Василий наливал по очередной рюмке. Первым рюмку поднял Михалыч:

— Давайте, Василий Иванович, за тебя выпьем, рукастый ты мужик — речь Михалыча начинала заплетаться — Дом, баня, уху вон какую шикарную приготовил за тебя!

— Согласимся! Давай Арбуз, за тебя — Степка резко выпалил и так же резко выпил стопку водки.

— А почему Арбуз, я не понял? — рыбнадзор обратился слегка косым взглядом к Степке.

Степан рассмеялся и сквозь смех ответил:

— Да — это давняя история! Еще со школы за ним приклеилось, благодаря мне конечно, но этот момент мы опустим.

Все кто не успел выпить — выпили и сели на свои места, Михалыч даже закурил, а Степка начал сквозь смех рассказывать:

— Молодая такая, биологичка у нас была помнишь? — он взглядом кивнул в сторону Василия — Так вот, мы то что дети нам тогда все смешно было.

Оратора перебил Вася:

— Только не биологичка, а ботаничка — это ботаника была.

Степка махнул рукой в сторону вмешавшегося:

— Так вот, рассказывала она про ягоды, фрукты там разные и особенно внимание обратила на том, что арбуз — это ягода, да, да именно ягода, ну и тут пошло поехало так и прилип к Ваське этот Арбуз!

Степа рассказал и посмотрел с улыбкой на Васю, тот также мило улыбался и конечно уже ни на что не обижался.

— Так — вмешался Михалыч — Арбуз то почему?

— Да потому что у Васьки фамилия Ягода — снова сквозь смех говорил Степа — понял?

— Ах — и рыбнадзор рассмеялся выдавая как дракон клубы дыма, от сигареты.

Все повторяло вчерашний день, посиделки затянулись до глубокого вечера. Василий Иванович сидел косо смотря на собутыльников, он сидел и думал как завтра займется своими делами. Но это было где то далеко, в голове звоном раздавались милицейские байки Михалыча и эхом вонзались разные наверно смешные, но очень громкие рассказы Степана.

Он кричал на разные темы и как умел добавлял крутое словцо. Все это смешалось в голове Василия и закрутилось каруселью и в этом момент он отключился.

ГЛАВА 5

— Эй просыпайся товарищ — Степка стоял над кровать Василия Ивановича и улыбаясь пытался его разбудить — нас ждут великие дела, а то кому то жена всыпет по самые помидоры.

Василий заерзал в кровати и начал стонать, потом попробовал заговорить:

— Что?