class="p1">Стопарь с десяток секунд наблюдал за Ведой и затем опрокинул ещё одну стопку, крякнул от удовольствия и сказал:

— Хорошо пошла… — секунда паузы. — Я про Веду, если что. Отличный из неё знахарь получается. Самое интересное, её Дар с загибом. Я вот универсал, — он снова посмотрел на ученицу. — И починить могу и по Дарам просветить и ещё всякое, но прям глубоко взглянуть не могу. А вот Веда будет, как раз, по Дарам спецом, каким мне не стать никогда. Это от её "ментатства", я полагаю. Но это всё так, вам не интересно. Давай Дим, подставляй палец. С тобой побыстрее, там и Веда закончит уже. Потом Сойкой займусь.

Сноровисто освободив от упаковки скарификатор, Стопарь уколол Медоеда и сцедил пару капель крови с пальца в металлическую стопочку-напёрсток с коньяком. Выпил. Откинулся на спинку кресла и закатил глаза.

Открылся в пути у Димы ещё один Дар. Принятая в Доме в Пекле Белая жемчужина пошла впрок. Усилила другие Дары и зародила ещё один, который и открылся позже, когда уже все вместе, с Горцем и Сойкой возвращались в Гвардейский. Дима так и не понял, как этот новый Дар работает. В момент активации он вообще решил, что это проявление Кинетики, но позже понял, нет, это именно отдельный Дар. Активировался он в момент очередной стычки с тварями. Их было немного, но оказались они развитыми. Пять кусачей в крайней стадии развития и матёрый рубер, которому до Элиты не доставало, наверное, как раз, пары сотен килограмм свежего мяса для окончательной эволюции и перехода на качественно иной уровень своего бытия. Но не вышло у заражённых полакомиться свежатинкой, умерли. Так вот, в один из моментов сражения Медоеду показалось, что у него вдруг появилась ещё одна пара конечностей, которая неожиданно выхватила Крюки из ножен и Дима уже в четыре клинка изрубил за несколько секунд кусача и удачно подставившегося рубера. С последним кусачом покончил отец, оставив от монстра груду парящего и кровоточащего мяса с торчащими осколками костей, словно чудище вывернуло наизнанку. Как только сражение окончилось, ощущение "вторых рук" пропало и Крюки звякнули о брусчатку. В дальнейшем этот Дар проявлялся только в сражениях и то, когда Дима ощущал, что одних мечей мало. И в этот же момент "появлялись" эти руки, вернее, появлялось ощущение их наличия, сами конечности были эфемерны, невидимы. Самое удивительное и одновременно удручающее, сознательно ими управлять Дима не мог, но при этом чётко осознавал, что управляет ими именно он сам, а не Дар выполняет свою функцию. Вот этого момента Медоед, как раз, понять и не мог.

Стопарь "пропал" минут на десять. Веда тоже ещё занималась Анжеликой. Они с Димой нет-нет и перекидывались мысле-образами, а Горец с Сойкой тихо болтали.

— Фух! — неожиданно и резко выдохнул Стопарь, приходя в себя.

Приложившись хорошенько к живчику, налил в чашку, где до этого был чай коньяка аж до половины и парой глотков выпил. После этого заел шоколадом и пристально взглянул на Диму. Несколько секунд Стопарь сверлил его взглядом, решая, начинать разговор при всех или всё-таки сначала переговорить с Медоедом, как того требует Кодекс. Как предполагал знахарь, Горец и Сойка должны быть в целом в курсе проблемы сына, но всё же решил сначала спросить у самого парня. Пусть это может выглядеть и глупо со стороны, но если ты нечестен прежде всего с собой, то о какой вообще тогда честности можно вести речь? Поэтому и произнёс:

— На пару слов, Дим, — и кивнул в сторону своего кабинета. — Либо могу говорить здесь.

— Идём, — не стал раздумывать Медоед. В эмоциях знахаря беспокойства не прослеживалось, наоборот, какая-то нервозность от любопытства. Отец наверняка тоже это ощутил, подумал Дима. Горец и Сойка переглянулись с сыном, тот успокаивающе кивнул и проследовал за уже подошедшим к двери знахарем, так же отправив успокаивающий мысле-образ Анжелике.

Пройдя в кабинет, Стопарь указал Медоеду на кушетку, а сам подошёл к столу, на котором во множестве лежали какие-то бумаги, папки, исписанные листки. Стояла и недопитая бутылка коньяка. Её знахарь и взял в руку, откупорил и прямо из горла выпил, уселся рядом с Димой и произнёс:

— Ты очень изменился, Дима. Гораздо сильнее, чем за тот год, когда шлялся-валандался непонятно где. И тебе решать, что ты скажешь родным. Я ничего не скажу.

— Мы все умрём? — пошутил Медоед.

— Нет… да… в смысле… тьфу, блин! Короче… — Стопарь хохотнул. — Помнишь я говорил, что не представляю к чему приведут все изменения, что в тебе происходят? Так вот, сейчас я не представляю ещё больше, хотя некоторые моменты и стали яснее. Если с Горцем почти всё ясно и думаю, не ошибусь, предположив, что его эволюционный путь в плане физических возможностей практически окончен и с приёмом каждой новой Белки он будет лишь матереть, как Элита. И новые Дары у него станут появляться уже намного реже. Ну, может, десятая-пятнадцатая жемчужина и пробудит, да и то… но ты… — знахарь снова сделал глоток и предложил Медоеду. Отказываться Дима не стал, разве что притянул Кинетикой с другого стола чашку и налил себе, вернув бутылку другу. Чокнулись, выпили. — В общем, если говорить о тех же Белых жемчужинах, то у тебя, при их приёме, не факт, что появится именно новый Дар. Вполне вероятно, что твой организм выйдет на более высокий уровень развития. Именно развития, а не изменения, как у твоего отца.

Помолчали ещё немного. Дима не совсем всё понял и видимо, это отразилось на лице. Знахарь набулькал ещё "по пятьдесят" и продолжил:

— С чего начать… всё в тебе интересно и переплетается, что Дары, что врождённое. О новом своём Даре что скажешь?

— Включается только в определённые моменты, — начал Дима, с как ему показалось, самого важного, про сам Дар Стопарь уже и так должен знать. — Не могу нащупать его. Но при этом, когда он всё-таки активируется, ощущение, что управляю им я сам, но при этом и не могу им осознанно управлять. Не знаю, как точнее объяснить. Это основная проблема. А так, хороший Дар.

Стопарь кивнул и ответил:

— Про Дар не рассказывай, сам тебе расскажу, вижу, не очень понимаешь. А проблема… хотя, тут как посмотреть, состоит в том, что у тебя, не знаю уж при каких обстоятельствах и что случилось за время этого твоего похода, ну, кроме той