самостоятельно вытащить её. Он даже не плакал, хотя в глазенках стояли слезы. Такой мужественный, такой стойкий уже в три года. Совершенно не похожий на своего кретина-отца. Я забрал его из этого дома, и запретил Сашке заниматься его воспитанием. Но, тот и не горел особым желанием. Это я смазывал ссадины Егора, когда тот расшибал колени, это я впервые отвел его в бордель, когда мальчику исполнилось восемнадцать. Подозреваю, что слюнявый подростковый секс у него к тому времени уже был, но тут его обучили как надо. И это я впервые плеснул ему виски, чтобы что-то отметить, уж не помню, что именно. Я никогда не заставлял его заниматься армией, это было его решение. Он с самых ранних лет бегал к охранникам, чтобы научиться драться и кидать ножи, а из игрушек предпочитал солдатиков. Хотя я и привлекал Егора ко всем делам клана, чтобы мальчик нашел себя.

— Вы понимаете, что натворили? — я посмотрел на Ушакова и покачал головой. — Вы воспитали Егора как наследника, но он им фактически не является. А я-то все думал, почему у него какой-то разлад с самим собой идет.

— Наверное, ты прав. Но, видя перед собой талант, видя свое истинное продолжение, я уже не мог остановиться, — Ушаков бросил цепь на пол. — У меня чуть сердце не остановилось, когда я подумал, что потерял его.

— Зачем вы мне всё это рассказываете? — спросил я у него устало. — Что вы от меня хотите?

— Не бросай Егора. Ты очень положительно на него влияешь. Точнее, отрицательно, — Ушаков хмыкнул. — После того, как он с тобой связался, я даже перестал его узнавать. Уже нет того совершенства, той безупречности. Зато есть живой человек, который наверстывает прошедшую мимо бунтующую юность. Егор дерзит, начинает ставить в пику все мои начинания, напивается, шляется непонятно где, влюбляется, и, как ни странно, но мне это нравится.

— Я и не собираюсь отказываться от его компании. Если это всё...

— Костя, я перед тобой открылся. Надеюсь, что ты понимаешь, что движет мною в отношении Егора, — Ушаков смотрел на меня не мигая. Как змея. Ощущение усиливали выцветшие от возраста глаза. Внезапно я понял, что в молодости они были такого же насыщенного синего цвета, как у Егора.

— Я понимаю, правда, понимаю. Но я всё ещё не понимаю, что вы от меня хотите. — Я вернул ему взгляд. В эту игру можно играть вдвоем.

— Отдай мне пленников. — Вот оно. Ну, я почти был уверен, что к этому в итоге всё придет. — Я могу поклясться, что они ответят не только передо мной, но и предстанут перед Советом кланов, раз уж они замешены в заговоре.

— Да, забирайте, — я махнул рукой. — Мне они уже не нужны. Не забудьте с Подоровым поделиться, а то Матвей Игоревич обидится.

— Очень хорошо, — кивнул Андрей Никитич. — Да, Костя, с тобой и Егором хотят встретиться главы кланов, чьи сыновья погибли в поезде. Я организую встречу в своем доме, как только Егор поправится настолько, что сможет выдержать встречу. Ты не против?

— Нет, я не против, — что им ещё от меня надо, интересно? — Пожалуй, я пойду домой отсыпаться. У меня был какой-то просто адски насыщенный день.

— Да, иди. Где мне пленников найти?

— По запаху найдёте, — я ухмыльнулся и указал в тот проход, откуда можно было пройти в зал. — Они под общей парализацией, облегченный вариант, естественно.

— Кроме тебя кто может отменить? — деловито спросил Ушаков.

— Эм, ну, никто, — я почесал висок. — Идемте. Я покажу, заодно и отменю действие заклятья. — Ушаков кивнул и махнул рукой, призывая к себе оставленный взвод бойцов. — В коридоре аккуратнее, там немного грязновато.

Когда мы шли, антураж в виде прикованных в стенам людей произвел впечатление. Особенно впечатлило то, что они были прикованы черными периодически шевелящимися жгутами, похожими на червей переростков.

— Интересный подход, — Ушаков даже подошёл поближе к тому типу, который был со мной так откровенен. Тот открыл глаза и заорал. Надо отдать Ушакову должное. Прадед даже не вздрогнул. Хоть это был неожиданно. — Они все живы?

— Нет, только этот, — равнодушно ответил я. — Вы бы слышали, что он хотел сделать с Егором. Он произвел на этого типа неизгладимое впечатление. Ну ещё бы, такой красавец, да в пределах досягаемости. Мечта всяких извращенцев.

— Да? — теперь Ушаков смотрел хищно.

— Дарю, — я взмахнул рукой, жгуты рассыпались пеплом, а грузное тело упало к ногам Ушакова.

— Ты очень любезен, правнук, — Ушаков кивнул своим бойцам. Двое из них сноровисто спеленали урода и утащили. А ведь я его предупреждал, что он пожалеет о том, что от моих рук не сдох, когда Ушаковым попадется. Вот судьбе конкретно этого типа можно вообще не завидовать.

Когда мы зашли в комнату, неприятный запах ещё больше усилился.

— Зотов, — Ушаков мельком глянул на труп. — Томилин, Кузьмин, — он оглядывал сидящих за столом и морщился. — Изумительная компания. И что же конкретно вам всем сделал мальчишка, который еще и тридцатилетия не отметил?

За столом гордо молчали, но косились на мою ухмыляющуюся физиономию с плохо скрываемым страхом.

— Не думаю, что вы сможете молчать долго, — задумчиво произнёс Ушаков. — Тем более, что мой правнук обещал предоставить Совету одну изумительную вещицу, которая наглядно продемонстрирует нам ваши намерения. — Он посмотрел я на меня, и я тяжко вздохнул и кивнул. Даже, если мои юристы совершат чудо и оспорят мой штраф, придется сделать Совету подарок, со всем почтением, а как же. Все-таки не зря Ушаков держит Совет, да и свой клан в кулаке, как он ловко только что меня подсек. — В самом крайнем случае, он не откажет своим родичам в маленькой услуге, не так ли, Костя?

— В какой? — спросил я довольно обреченно.

— Насколько я помню, для проведения некродопроса необходимо, чтобы мозг оставался целым, все остальное не имеет значения?

— В общем, да, — я кивнул. — Ну и чтобы говорить мог. Да и время. Допрос проводить лучше сразу после смерти.

— Отлично. Если мы не придем к согласию, я тебе позвоню. Надеюсь, ты не откажешь своему старому прадеду в столь незначительной просьбе.

— О чем