Но сколько бы я не ломал голову, единственный вариант — это дойти до Рязани и незаметно добраться до подземного хода, ведущего за пределы крепости: Коловрату известно его местонахождение. А уже в городе наладить выпуск собственной артиллерии-«скорпионов» — хотя до требушетов даже с высоты башенных сторож стрелометы все равно не достанут… Но так или иначе, в бою своя артиллерия лишней точно не будет!

Однако… Орда ведь очень велика — стоянка даже четырех тумен будет огромной, и добраться незамеченными до подземного хода может и не получиться… И что тогда? Тогда остается партизанить, наносить частые, беспокоящие удары — возможно, удастся оттянуть на себя какие-то силы… Правда, оттянуть одно, а вот засады у нашего крошечного отряда уже не получится. И взять воев — совершенно негде. Евпатий в моих видениях собрал вокруг себя остатки разбитой на Вороноже рати, да немногих бойцов, спасшихся после штурмов Ижеславца, Пронска, той же Рязани… Соответственно сейчас этого ресурса у нас нет, и в возможностях мы сильно ограничены.

Как бы то ни было, пока что кампания развивается пусть и не по лучшему варианту, но точно не так катастрофично, как в изучаемой мной истории тринадцатого века. А главная интрига на текущий момент — это действия великого князя Юрия Всеволодовича. Ведь, по логике вещей, сейчас он должен набирать вторую рать на севере княжества, одновременно с тем ожидая подкрепления в виде новых новгородских полков… И вновь историческая параллель — в моем прошлом эту рать, разбросанную по нескольким поселениям на реке Сити (князь таким образом обеспечил «отмобилизованным» воям крышу над головой и кров) обнаружили разведчики из корпуса Бурундая. Вполне возможно, что с помощью предателей из местных… А после обнаружения вторую владимирскую рать уничтожили по частям за одну ночь и последующий день! Впрочем, половина корпуса поганых также осталась на Сити… Но татары уйдут на юг, пополнят свои тумены кипчаками и прочими покоренными — и вновь вернутся на Русь, атакуя уже юго-западные княжества…

В любом случае перспективный план князя Юрия связать орду осадой сильной Владимирской крепости, оставив в нем сильный гарнизон, а после деблокировать ударом извне владимирских и новгородских полков, не сработал. Владимир пал после короткой осады и яростного, кровавого для обеих сторон штурма, а Ярослав Всеволодович и вовсе не отправил старшему брату помощи. В последнем, кстати, многие видят предательство отца Невского — и едва ли не договорённость с Батыем!

Но на самом деле, все намного проще. Киевская рать слишком мала — княжество уже давно растеряло былое могущество, а "мать городов Русских" достаётся сильнейшим князьям в качестве статусного трофея. Потому, когда к Ярославу прибыли гонцы брата с призывом о помощи, он выступил в Новгород лишь с малой личной дружиной — предварительно передав Киев Михаилу Черниговскому. И опять таки, выступил не сей же час — а сколько времени добираться с юга Руси на север?! Даже если сын Александр заблаговременно стал собирать новгородские полки, быстро он сделать это не мог. И события последующих лет ярко продемонстрировали, что новгородцы не особо подчинялись молодому князю даже в случаях критической опасности для себя! Например, на шведов Александр пошел с крошечной личной дружиной и несколькими уже готовыми к бою отрядами знатных новгородцев — а вот сбора гридей и ополчения Новгорода князь не дождался… Второй же по величине и силе город севера — удельный Псков — и вовсе ведёт собственную независимую, а порой и враждебную новгородцам политику… Так что на текущий момент Александр вряд ли смог собрать достаточную рать — а отец его вполне еще может находиться в пути! И в моем прошлом, получив известие о разгроме под Коломной и падении Владимира, новгородцы вполне могли просто отказаться выступать против Батыя, рассчитывая переждать нашествие орды за крепкими крепостными стенами!

Так что на помощь Ярослава Всеволодовича вряд ли приходится надеяться — а вот сам Юрий может успеть собрать вторую рать! Время на это мы уже выиграли… Приведи он её с севера прямо сейчас — и решился бы вопрос с Субэдэем, осаждающим Переяславль! И вполне возможно, что даже и с Батыем… Если бы объединились обе армии великого князя, а во время решающего сражения из Рязани навстречу им ударила бы дружина Юрия Ингваревича!

Вот только… Насколько мне известно, собирать новое войско великий князь стал лишь после гибели первого под Коломной. Так что главная интрига номер один — придёт ли к нам с севера решающая помощь, или нет? А номер два — воспользуется ли в принципе данным ему временем Юрий Всеволодович?!

За тяжкими, не самыми радостными думами мои глаза вновь начали смыкаться — и в какой-то миг незаметно для себя я вновь провалился в тревожную дрему…

Юрий Ингваревич стоял в продуваемой всеми ветрами стороже надвратной башни, с волнением вглядываясь в темноту, старательно вслушиваясь в пока еще вполне мирные звуки лагеря отдыхающих поганых — и словно не замечал резких порывов ветра, не замечал сильного холода. Столь велико было его напряжение в эти минуты, что по спине князя Рязани невольно струились капли пота, а сердце бухало так часто, что отзвуки его ударов слышались прямо в ушах…

Этой ночью решится многое — возможно, сама судьба города и его княжества, судьба близких… В том числе, внука Ваньки и матери его Евпраксии, жены вероломно убитого сына… Ваня ведь так похож на маленького Федора, что в груди болезненно щемит при одном взгляде на малыша, а глаза невольно застилает влагой… Теперь внук стал наследником Рязанского престола, теперь внук продолжит их род!

Если выживет.

Если удастся отстоять город.

Если сегодня все задуманное князем получится…

Стольный град княжества укреплен гораздо слабее, чем древний Чернигов с тремя полноценными кольцами стен и каменным детинцем, и уже тем более он слабее Киева, состоящего из нескольких полноценных крепостей, объединенных в один город! Даже молодой Владимир, как кажется, защищен лучше — там и две внутренние стены, и крепкая каменная цитадель… Но ведь еще древние греки, а точнее лучшие среди их народа воины-спартанцы говорили: самые крепкие стены города — это мужество его защитников!

Князь невольно усмехнулся, вспоминая эти слова, и с горечью, но одновременно и с гордостью подумал о том, что мужества защитникам Рязани не занимать! Ведь от клятвопреступников, посмевших убить княжеского сына-посла, а до того потребовать его молодую жену на ложе Батыя (да пировавших на Калке на задавленных ими же киевлянах!), никто уже не ждет ни пощады, ни сострадания… Да и рассказы булгарских еще беженцев, к коим раньше относились с недоверием, теперь передавались из уст в уста. Множились по городу ужасные истории о зверски замученных и убитых воях, уже раненых и сдавшихся в полон, о растерзанных женщинах и изрубленных младенцах во взятых погаными Биляре и Суваре, заставляя рязанцев холодеть от ужаса… И одновременно с тем укрепляя воев в готовности драться до последнего!

Сейчас, глядя на огромный лагерь Батыя, князь с острой благодарностью вспоминал порубежника, добывшего ценного языка, и убедившего Всеволода Михайловича вывести рать из порубежья. А уж последний сам донес до князя слова ельчанина… Удивительное ведь дело — от самоубийственной битвы рязанцев спас простой ратник! Где он теперь, этот грамотный и смелый молодец, знающий о греках царя Леонида, жив ли — или пал в одной из множества схваток на реке? Горстка гридей и порубежников действительно сумела задержать поганых на льду Прони — но вот сжечь пороки уже не смогла. Вон, высятся практически достроенные махины полутора десятков огромных камнеметов, а рядом стоит множество пороков поменьше… И как же их много! Таким стены Рязани на пару-тройку дней обстрела — после чего орда ворвется в крепость сквозь многочисленные и широкие бреши…