После того как его подняли на ноги, успокоили и ободрили, стало ясно, что его выходки были лишь комедией и фанфаронством, и он снова стал серьезным.

По правде говоря, объяснил он, его должность при дворе была под угрозой из-за того, что он покинул его без позволения короля, который мог затаить на него обиду. Но, казалось, ничто не могло удержать его при известии о таком грандиозном и удивительном событии, как свадьба графа де Пейрака, сеньора Тулузы, властителя множества земель.

— Мадам, Юг — это королевство, состоящее из множества других королевств, и у нас есть собственные короли, которым мы должны оказывать почтение.

— Вы еще не объясняли мне этого, господин д'Андижос, — заметила Анжелика с легкой насмешкой.

— Один гасконец всегда поддержит другого гасконца в шутке. Но не слушайте эти речи, мадам, они очень опасны!..

Итак, визит оказался радостным и веселым, Анжелика хорошо отдохнула. Чтобы заслужить прощение, Лозен посвятил ее красоте стихотворный экспромт, который тут же с чувством и продекламировал. Слагать стихи по любому поводу было модным при дворе.

— Вы посетите королевский двор, не так ли, мадам? Обещайте мне. Я предупрежу короля заранее.

Провожая гостей, он воскликнул:

— Друзья мои, я спрашиваю себя, не сорвется ли Золотой голос королевства на самой высокой ноте?

Именно так Анжелика впервые услышала о Золотом голосе королевства.

— Это самый знаменитый певец Лангедока, — объяснили ей. — Со времен средневековых трубадуров Лангедок не знал никого, равного ему. Когда вы его услышите, мадам, вы не сможете устоять перед его чарами.

Они смеялись как безумные.

Анжелика старалась скрыть свое мрачное настроение от окружающих. Все они были приветливы, иногда даже развязны, но при этом дружелюбны.

Поездка продолжилась. Воздух обжигал, черепичные крыши и листья платанов приобрели цвет белого вина. Все, кого они встречали, пребывали в хорошем расположении духа. Но цель приближалась, и на сердце у Анжелики становилось все тяжелее.

Накануне приезда в Тулузу они остановились в одном из имений графа де Пейрака, светлом белокаменном дворце в стиле Ренессанс. Анжелика с удовольствием искупалась в выложенным мозаикой бассейне одного из залов. Долговязая Марго суетилась вокруг нее. Она боялась, что жара и дорожная пыль сделают еще темнее лицо ее хозяйки, теплый матовый цвет которого она втайне осуждала.

Марго растерла свою госпожу мазями и, велев лежать на кровати неподвижно, после энергичного массажа выщипала на ее теле все волосы. Анжелику не шокировал этот обычай, который прежде, когда римские бани были в каждом городе, был в ходу даже среди народа. А теперь только молодые девушки из высшего общества подвергались этой процедуре. Считалось неприличным, если на теле дамы оставался даже малейший пушок. Однако Анжелика, чье тело служанка с таким усердием старалась сделать совершенным, с ужасом думала о своей судьбе.

«Он меня не получит, — повторяла она. — Скорее я выброшусь из окна».

Но ничто уже не могло остановить этот безумный бег, этот вихрь, в который она была вовлечена.

На следующее утро, чувствуя себя совершенно разбитой, она в последний раз села в карету, которая через несколько часов должна была доставить ее в Тулузу. Маркиз д'Андижос занял место рядом с ней. Его усы были напомажены так сильно, что казались нарисованными.

Анжелика внезапно схватила его за руку.

— Мессир д'Андижос! Я хотела бы, чтобы вы были моим настоящим супругом. Почему мой муж не вы? Я уже хорошо вас узнала. Вы мне очень нравитесь.

— Мадам, — ответил маркиз, галантно целуя ее руку, — вы делаете мне честь. Но не стройте иллюзий, основываясь на размере моего брюха. На самом деле я беден как церковная мышь, и без графа де Пейрака я остался бы в одной рубашке в моем разрушенном замке рядом с голубятней без голубей. Всем тем, что я имею, я обязан графу де Пейраку. Вы не должны ни о чем сожалеть. Ведь у него столько золота и прекрасных алмазов.

— Мне не нужны золото и алмазы. Вы не понимаете! Я боюсь!

— Вы боитесь? — повторил он вслед за ней. — Но чего именно вы боитесь, сердце мое?

Она не ответила и, откинувшись на сиденье, прислонилась лбом к пыльному стеклу, кусая губы, стараясь не заплакать.

Озадаченный и горящий желанием помочь ей, он решил, что причиной ее испуга была стыдливость.

— Не бойтесь, моя маленькая птичка, — сказал он жизнерадостно. — Все женщины во все времена должны были пройти через это. Здесь не обойтись без небольшого крика, но вскоре раздается другая мелодия. И граф, ваш супруг, мастер наслаждения. Поверьте, в Тулузском графстве сегодня множество прекрасных глаз будут лить слезы и испепелять вас завистливыми взглядами.

Но она не слушала его больше.

Вот уже несколько минут, как она заметила, что форейтор придерживает лошадей. Толпа пеших и всадников преграждала им дорогу. Когда карета остановилась, стали отчетливо слышны пение и крики, которым вторил ритмичный бой тамбуринов.

— Святой Северен! — воскликнул маркиз, вскочив с места. — Клянусь, это ваш супруг выехал нам навстречу.

— Уже!

Анжелика почувствовала, что бледнеет. Пажи распахнули перед ней дверцы кареты. Ей ничего не оставалось, как выйти на пыльную дорогу, прямо под неумолимое солнце. Небо было цвета темной лазури. Кукурузные поля по обе стороны дороги дышали жаром. Переливающиеся звуки фарандолы становились все ближе. Множество детей, одетых в необычные костюмы с рисунком в крупные красные и зеленые ромбы, прыгали, делая ошеломляющие кульбиты, и налетали прямо на лошадей с всадниками, также одетыми в причудливые ливреи из розового атласа и шляпы с белыми плюмажами.

— Властелины любви! Итальянские комедианты! — ликовал маркиз, размахивая руками с энтузиазмом, опасным для окружающих. — Ах, Тулуза, Тулуза!..

Толпа расступилась. Из нее вышел, неуклюже раскачиваясь, высокий мужчина, одетый в пурпурный бархат и опирающийся на трость из эбенового дерева.

По мере того как он приближался, все яснее вырисовывалось его лицо в обрамлении огромного черного парика, такое же неприятное, как его походка. Два глубоких шрама пересекали висок и левую щеку, наполовину закрывая веко. Губы резко выделялись на чисто выбритом, вопреки моде, лице, делая его еще более странным.

«Пусть это будет не он, — молила Анжелика. — Боже мой, сделай так, чтобы это был не он!»

— Ваш супруг, граф де Пейрак, мадам, — произнес рядом с ней маркиз д'Андижос.

Анжелика присела в заученном реверансе. Ее отчаявшийся ум отмечал какие-то нелепые детали: банты на туфлях графа, усыпанные бриллиантами; каблуки, один немного выше другого, чтобы слегка уменьшить хромоту; чулки с искусно вышитыми шелковыми нитями стрелками, роскошный костюм, шпагу, великолепный воротник из белоснежных кружев.