Первого июня Волков непонятным образом симулировал психотронный кризис в небольшом российском городке. К вечеру того же дня Служба, еще ничего не подозревая, отправила к нему на переговоры некоего Шнейдера, и Волков убил его второго числа утром. И перестарался. Он, видимо, не предполагал, что после этого инцидента Служба начнет действовать с характерной для себя обстоятельностью и прицелом на двухсотпроцентный резерв. В Москву затребовали дипломатического советника Вестгейта, который Волкову был совершенно не нужен. Волков рассчитывал уже днем третьего числа иметь в руках Игоря Бойко, человека, с которым отчего-то держался накоротке Папа. Человека, которого можно использовать как посредника. Но Служба навязала Игорю в напарники Вестгейта. И выбилась из волковского графика на сутки.

Четвертого июня Вестгейт прибыл в Москву, познакомился с Игорем Бойко и получил задание. И в этот же день начался спровоцированный Волковым отстрел русских агентов по всему миру. Эта безумная крайняя мера была совершенно не нужна, но Волков либо внаглую зомбировал руководителей операции, либо убедил их в том, что последняя версия ментальной блокировки ему не по зубам. А вражеского агента, который и перевербовке не поддается, и вообще не сознает, что работает на врага, можно только убить. Волков развернул перед своими хозяевами апокалиптическую картину захвата власти русскими, и началась стрельба.

Из-за этого братья застряли в России и элементарно не успели попасть на место вовремя. А повернуть машину убийства вспять было уже невозможно. И если днем четвертого июня серьезная опасность братьям еще не угрожала, то к вечеру тучи сгустились.

Потерявший рассудок Дядя собирался взять братьев живьем. Даже если на бестолкового мальчишку Игоря Бойко ему было наплевать, то относительно «продавшегося врагу» Вестгейта инструкция наверняка была однозначной. Из-за этого братьям удалось бежать. Снова взявший Службу под контроль Папа сделал все для того, чтобы вытолкнуть братьев за границу, туда, где их жизни были застрахованы Волковым. Но тут на Службу обрушилась новая беда. По официальным международным каналам волковскую разработку относительно кошмарных планов Службы получил Кремль.

Правительство оказалось перед фактом: либо оно собственными руками добивает Службу, либо против России ополчится весь мир. Шок был невероятно силен. И совершенно естественно было приказать Безопасности – всех схватить, возможное сопротивление подавить, а там разберемся. С этого момента жизни братьев на территории России не стоили и гроша. Не окажи они сопротивления под Тверью, их бы арестовали. А выйди они с хутора к границе чуть раньше времени, снайпер легко стреножил бы их и оставил искалеченными дожидаться приезда группы захвата. Оба раза братьев выручил только случай.

И по большому счету, если бы не маниакальное желание Волкова убить Папу, никому братья не были бы нужны уже четвертого июня. Но они продержались лишний день, выбрались за границу, а там уж с ними поступили четко по инструкции – взяли и доставили на место.

И еще одно их спасло. Уже третьего июня Папа совершенно точно знал, кто именно выступил против Службы. И решил уничтожить предателя Волкова его собственным оружием. Поэтому самоходное взрывное устройство «Вестгейт и Бойко» получило зеленый свет и двинулось к месту подрыва, с досадными задержками, но верным курсом.

А в итоге оба честолюбивых маньяка проиграли. Они были живы, по-прежнему ненавидели друг друга и потеряли все, что имели. Только если Папа остался без Службы, то Волкову еще предстояло узнать, что с того момента, как Игорь Бойко шагнул через порог его дома, игры в Бога для Волкова окончены.

Игорь скомкал в кулаке салфетку и швырнул ее через всю гостиную в камин. Бумага ярко вспыхнула. Игорь встал и, сунув руки в карманы, прошелся из угла в угол. Поднял голову и посмотрел на стену, за которой в кабинете сидел Волков. И горько усмехнулся.

Ни разу за весь день Игорь не подумал о Волкове как об отце. В какой-то момент его это открытие удивило. А потом он понял. Игорю просто не нужен был такой отец. Волков мог оказаться кем угодно и каким угодно. Но только не таким. Отец Игоря не мог подставить несколько тысяч людей под пулю исключительно по собственной прихоти. И независимо от того, зачал ли Волков Игоря биологически, относиться к нему как к родному человеку Игорь был не в состоянии.

Внизу хлопнула дверь.

– Ой, здравствуйте! – воскликнула Ирина.

– Привет, красавица! – сказал кто-то, приятно и стильно грассируя. И этот голос буквально пригвоздил Игоря к полу. Из прихожей шел мощнейший биоэнергетический сигнал. Фоновый сигнал, не направленный. Просто в дом вошел человек с экстремально сильным биополем.

– А не одолжишь ли ты мне бутылочку снотворного, радость моя? – спросил гость.

– А вам какого именно?

– Какого не жалко. Еще в прошлом тысячелетии было установлено, что разницу между черным и красным «Johnnie Walker» потребитель не улавливает. И более выдержанный сорт покупает только из соображений престижа. А я не потребитель, я выпить хочу. Мне лишь бы глаза залить, особенно сегодня. Что-то, Ирочка, укатала меня Земля-матушка…

– Знаете, Тимофей, идите и возьмите сами, что вам понравится.

– А может, один на один?

– Тим, у меня больной наверху лежит…

Наступило секундное затишье. Игорь начал осторожно спускаться по лестнице.

– Ну, не такой уж он и больной, – сказал гость. – Ладно, не хочешь – как хочешь.

Внизу послышались шаги, хлопнула дверь. Игорь бесшумно спустился в прихожую и с замиранием сердца заглянул на кухню. Воздух в доме был словно наэлектризован, и Игоря ощутимо трясло. А еще ему было страшновато.

* * *

Гость в раздумье стоял перед шкафчиком с напитками. Он был чуть выше среднего роста, на плечи спадала густая темно-коричневая шевелюра. Странное бесформенное одеяние, черное с отливом, нечто вроде широкого плаща, мягко поблескивало. Нога в остроносом сапожке отбивала по полу нехитрый ритм.

Голова незнакомца слегка запрокинулась, и до Игоря донеслось бульканье.

– Уффф, – выдохнул гость. – Ххха-а… Какая вкусная гадость. А пьете ли вы виски, молодой человек?

Игорь облизнул пересохшие губы и переступил с ноги на ногу. В кухне что-то происходило. Помещение словно накрыли плотным невидимым колпаком. Температура в нем заметно повысилась.

– Пью, – сказал Игорь. – И даже без стакана.

Гость повернулся к Игорю лицом. Игорь протянул руку, нашарил стул и медленно сел.

Тимофей Сергеевич Костенко родился в Москве в 1968 году. Сейчас ему должно было исполниться шестьдесят. Но этому человеку оказалось на вид не больше тридцати пяти. Мягкий овал лица, пухлый чувственный рот, серо-зеленые глаза, взгляд острый и насмешливый. И очень странный оттенок кожи, совершенно не человеческий – с теплой переливчатой зеленцой.

– Это вы?.. – только и вымолвил Игорь.

Гость не ответил. Вместо этого он достал из бара два квадратных стакана с тяжелым дном и пошел к холодильнику. Игорь завороженно смотрел, как загадочный человек накладывает в стаканы лед, наливает виски и добавляет воды. Нет, это категорически не мог быть Тим Костенко. Но он как две капли воды походил на фотографию, которую Игорю зачем-то показал Королев.