– Здесь мой дом.

– Я дам тебе новый.

– Нет, Фрэнк, получается, что с моей стороны это лишь сделка. А я сыта ими по горло. В эти игры я больше не играю.

Видимо, он понял, потому что кивнул и снова занялся кроваткой.

– Прости, – прошептала девушка, – я не могу жить во лжи. Мне хватило ее сполна.

– Если ты передумаешь, знай, я всегда приму тебя.

Диана пошла на кухню, подальше от него. Надо было подумать. Столько предложений за два дня! Одно другого «слаще». Она отказала плачущей Марте, ее не тронули даже слова о том, как родители Стефано хотели бы увидеть внука. Он рос бы в роскоши, ни в чем не нуждался, получил должное образование. Быть продолжением рода Висконти большая честь. Но она нашла силы отказать Марте. Диана не хотела иметь ничего общего с этой семьей. А умом понимала, что у них слишком много общего.

Фрэнк… Бедный Фрэнк! За что ее вообще можно любить? Он был бы хорошим мужем, прекрасным отцом. Но почему так больно от того, что, представив их совместный дом, быт, ей становилось… скучно. Но зато спокойно. Мир и гармония. Только взаимной любви здесь нет места, а как жить без любви?

Она со всем справится сама. Это ее жизнь и ее ребенок. И хотя в городе находился его отец, он дал понять, что не претендует на сына. И за сына своего не считает. Диана присела. Подумав о Стефано, девушка поняла, что очень давно о нем не вспоминала. И кроме отвращения ничего к нему не испытывала. Даже страха больше не было. При мысли о нем внутри ничего не сжималось, сердце не стучало чаще, она ничего не испытывала. Было пусто.

Нет, она не готова уезжать! Она еще не решила здесь кое-какие вопросы. Она еще ничего не узнала про того, кто стоит за цепочкой произошедшего и причастен к тому, что Мэт стал наркоманом, кто является ведущим звеном в ней. Гриф? Вполне возможно, это дело его рук. Но нужны доказательства. Беременность внезапно нарушила планы, заставив ее свернуть с выбранного пути. Месть ей была не нужна. Но хотелось справедливости. И правды.

Она останется здесь, чтобы выяснить правду. А та рано или поздно выплывет наружу. Как только она оправится от родов, попытается найти этого Джейкобса, который выведет ее на того, кто все это затеял. Правда, это будет сложно сделать, как сказал Мэт, ведь, возможно, Джейкобс – не настоящее его имя. Но она постарается.

Оставшиеся месяцы Диана провела весьма активно: она записалась в группу подготовки к родам. Занятия радовали и не радовали одновременно. Не радовали тогда, когда требовалось проходить с мужьями. В такие минуты Фрэнк всегда был рядом, и казалось, что он – истинный отец ребенка.

– Я не зову его, но он приходит сам, – Диана пыталась найти понимание у Камиллы, но слышала другое:

– Он любит тебя! Соглашайся на его предложение. Это лучший вариант для тебя и ребенка.

Но она не знала о планах, которые строила Диана. Им ее не понять.

Вечерами Диана вслух читала книги, сидела на диване и гладила большой живот. Он стал очень большим. Даже доктор Харт был слегка в недоумении, но, сделав очередное УЗИ, заключил:

– До родов осталось две недели. Но ребенок уже готов появиться на свет. Самое худшее, что может случиться, – это отхождения вод. Шейка матки еще незрелая, она не готова.

– Господи! – Диана привстала с кушетки. – Что можно сделать? Чем это чревато?

Харт сел рядом:

– Не переживай, надеюсь, что раньше, чем через две недели, ты не родишь. Но, – он пожал плечами, – особой роли это уже не сыграет. Разрывов не избежать в любом случае. В первом: из-за того, что твой организм еще не готов; во-втором: за эти две недели ребенок вырастет еще, и для тебя он станет крупным.

– Сделайте кесарево, – взмолилась Диана. Почему так сложно? Даже в этом Стефано Висконти ей навредил.

– Нет. Рожай сама. Для ребенка естественные роды – самый лучший вариант. Кесарево – это уже на крайний случай.

Диана заволновалась. И не понимала, от чего больше: от того, что будет сложно рожать, или от того, что скоро увидит сына? А может, потому что не знала, что ждет ее в будущем? Господи! Ей не хватило времени принять тот факт, что она все же станет матерью! Хотелось ходить беременной всю жизнь.

Зайдя в дом, Диана бросила ключи на столик в прихожей и прошла в комнату. Вечерело, но тусклый солнечный свет еще проникал через окно и радовал глаз: он освещал комнату, где было уже все готово для ребенка: кроватка, пеленальный столик, море одежды, баночки с детскими кремами и присыпками. Все готово. Но оставалось еще немного времени перевести дыхание.

Диан сделала шаг и замерла, почувствовав, как между ног потекла вода.

– Господи… – прошептала девушка, переводя дыхание и прислушиваясь к своему организму. Она стояла, и больше ничего не текло. Но стоило сделать еще один шаг… И появилась причина срочно звонить Харту.

Чего точно не стоит делать, когда рожаешь? Впадать в панику! Этот урок Диана запомнила, курсы психологической поддержки беременным не прошли даром. Она уже находилась в больнице, когда начались первые, чуть заметные схватки. Она даже не сразу поняла, что это они. Их вызвали искусственно, так велел доктор Харт. Диане ничего не оставалось, как слушать врача и просто кивать. На большее она уже была не способна: к животу прикрепили датчик, который измерял пульс ребенка. Она отчетливо слышала многочисленные удары его сердца. На руке торчал катетер, с помощью которого ей в вену вливали лекарство… Какое именно, она уже не знала, старалась не думать. Встать было невозможно.

– Поспите, мой вам совет. – Медсестра поправила одеяло и улыбнулась.

Как можно спать, когда ты рожаешь? Диана подумала, что это шутка. Но спустя шесть часов, она поняла: надо было спать! Вот теперь она поняла всю силу схваток, сжимая зубы и боясь простонать. Нет, кричать не входило в ее планы. Она слишком сильная! Да и бесценные уроки психолога, которая сказала: «Ребенку в сотни раз больнее! Криком вы будете его только пугать», – не прошли бесследно. Диана не хотела пугать своего ребенка. И не хотела показывать свою слабость перед Хартом, который периодически навещал ее и смотрел на дисплей монитора. Ему тоже предстояла тяжелая ночь.

Несколько раз приходили другие врачи, они наблюдали за сердцебиением плода. Все шло хорошо, но схватки становились невероятно болезненными. С каждой новой схваткой Диана сильнее сжимала простыню и закрывала глаза, стиснув зубы. На ее коже появлялась испарина, которую вытирала Камилла. Но Диане в тот момент было все равно, кто находился рядом. В этом аду было ничего не разобрать. Хотелось выключить аппарат, который пищал, измеряя сердцебиение ребенка. Он пищал чаще, когда схватка усиливалась. Это раздражало.

– Выключите его… Пожалуйста, – взмолилась Диана, понимая, что слушает этот звук уже более девяти часов. – И дайте мне обезболивающее, я больше не могу терпеть эту боль!

– Хорошо, – кивнул Харт, выключил звук и дал указания медсестре. Лекарство мало поможет, но все же…