...

Впервые Черчилль познакомился с преимуществами сиесты во время своей первой военной кампании на Кубе, в далеком 1895 году. Однако использовать дневной сон для повышения работоспособности он стал только со времен активной деятельности в Адмиралтействе в годы Первой мировой войны. Произошло это не без участия его любимого секретаря Эдварда Марша [826] .

Вспоминая этот период спустя годы, Черчилль писал: «Дневной отдых и сон освежают человеческий организм гораздо лучше, чем ночное забвение. Мы поступаем бессовестно и недальновидно, перегружая свой организм. Нам следует надвое делить наш день в интересах дела или для получения удовольствия. В годы войны в Адмиралтействе я убедился, что мог прибавлять по два часа к рабочему дню после дневного отдыха» [827] .

...

Прямое следствие столь необычного режима труда и отдыха – сам образ жизни нашего героя. Черчилль взял за привычку не вставать с постели сразу после пробуждения. Его секретарь в Министерстве финансов Перси Григг поражался, насколько искусно шеф управлялся с корреспонденцией и документами, читая самое важное лежа. Прежде чем встать, политик успевал надиктовать бо́льшую часть записок по интересующим его вопросам [828] .

Аналогичной практики Черчилль придерживался и в годы Второй мировой войны.

«Когда я просыпался около восьми часов утра, я прочитывал все телеграммы и в кровати диктовал распоряжения и директивы министерствам и комитету начальников штабов, – вспоминал великий британец. – Они печатались поочередно и немедленно передавались генералу Исмею. Он приходил ко мне ежедневно рано утром и поэтому обычно приносил много письменных распоряжений для Комитета начальников штабов, который собирался в 10 часов 30 минут. Они всесторонне изучали мои соображения одновременно с рассмотрением общей ситуации. Таким образом, между 3 и 5 часами дня, если между нами не возникали какие-либо разногласия, которые требовали дополнительных консультаций, подготавливалась целая серия согласованных приказов и телеграмм, рассылавшихся мною или начальниками штабов; эти приказы содержали, как правило, все указания по неотложным вопросам» [829] .

Так же, как это было в свое время в Казначействе, образ жизни премьера не мог оставить равнодушным его подчиненных.

«Дворецкий Уинстона приносил завтрак, затем Патрик Кинна посылался вниз с каким-то поручением, – описывает утро Черчилля полковник Ян Джейкоб. – В это же самое время Уинстон звонил в колокольчик и звал личного секретаря. Когда тот приходил, премьер начинал расспрашивать его о последних новостях и просил пригласить кого-нибудь еще, обычно либо начальника имперского Генерального штаба, либо генерала Исмея. Потом он просил зажечь сигару. Затем кто-то должен был срочно связаться с Гопкинсом по телефону. Все это происходило, пока премьер-министр наслаждался собой, полулежа, полусидя, окруженный со всех сторон всевозможными бумагами и последними номерами газет» [830] .

Другую, немного более спокойную картину оставил потомкам личный секретарь Черчилля Джон Колвилл в одной из своих дневниковых записей:

«Поднялся к премьер-министру в десять часов утра. Он лежал в кровати в красном халате, курил сигару и диктовал что-то миссис Хилл, которая сидела вместе с машинкой у ножек кровати. Его ящик с правительственными бумагами стоял открытый на кровати. Он был наполовину заполнен. Рядом с ящиком находилась большая хромированная плевательница. В ногах в кровати лежал черный кот Нельсон, который практически выжил с Даунинг-стрит нашего бывшего черного кота. Во время диктовки Уинстон поглядывал на Нельсона и с любовью повторял: „Котик, дорогой мой“» [831] .

По мнению физиологов, сон и работоспособность человека действительно взаимосвязаны между собой, и в этой связи эксцентричные привычки британского политика не выглядят столь уж необычно. Согласно экспериментам, проведенным доктором Клифом Сейпером из Гарвардской школы бизнеса, когда желание спать становится неодолимым, в мозгу начинают активизироваться десятки тысяч нейронов. Они словно поворачивают ключ зажигания сна, и мозг быстро переходит на другой режим работы. Если в этот момент продолжить бодрствовать, результаты будут не самыми впечатляющими [832] .

«Многие стараются меньше спать, чтобы выкроить побольше времени на дела и таким образом решить проблему комплекса дефицита внимания, – предупреждает доктор Хэллоуэлл. – На самом деле нужно делать как раз обратное, ведь недосыпание сильно увеличивает риск возникновения этого расстройства. Исследования доказывают, что недостаток сна порождает самые разные проблемы – от ухудшения способности принимать решения до паранойи» [833] .

...

В-третьих, никогда не следует экономить время на питании.

«Ешьте пять, семь раз в день, – рекомендуют Джим Лоэр и Тони Шварц. – Люди, которые едят один или два раза в день, заставляют работать свой организм в режиме сохранения энергии, в результате чего значительно замедляется обмен веществ. Обязательно завтракайте: утренний прием пищи побуждает организм ускорить выработку энергии» [834] .

Кроме того, прием пищи предоставляет дополнительную возможность для общения, что также создает положительные эмоции и позволяет снизить риск возникновения КДВ.

«Вот что я думаю о достойном обеде, – шутил Черчилль. – Во-первых, это хорошо поесть, затем обсудить хорошую еду и после того, как хорошая еда будет тщательно обсуждена, поговорить на приятную тему. Главным условием при этом должно быть следующее – беседу буду вести я!» [835]

Четвертым фактором повышения работоспособности являются физические нагрузки. Широко известен афоризм нашего героя о том, как дожить до преклонных лет: «Я никогда не стоял, когда можно было сидеть, и никогда не сидел, когда можно было лежать». Благодаря этому высказыванию, а также грузной фигуре великого британца, у большинства людей создалось впечатление, будто Черчилль не из тех, кто жаловал физические упражнения. На самом деле это не так. Занимаясь интенсивным умственным трудом, Черчилль не мог не понимать, насколько огромное значение имеют физические нагрузки. Он действительно не делал утренней гимнастики, к негодованию своей супруги, которая неоднократно просила его об этом [836] . Но даже в пожилые годы Черчилль вел настолько активный образ жизни, что мог спокойно дать фору более молодым коллегам.

Кроме того, он был большим любителем верховой езды. «Держаться в седле и управлять лошадью является одной из самых важных вещей в мире», – считал британский политик.