24 марта 1945 г.[189] в Вировитице состоялся съезд казачьих фронтовиков, постановивший войти под общее командование Власова и требовавший «ликвидации» ГУКВ как отжившего органа. На съезде Кононов[190] изложил программу, которая сводилась к следующему: немедленное подчинение всех казачьих частей главнокомандующему Вооруженными силами КОНРа генералу Власову; удаление всех немецких офицеров, которые не понимают устремлений казаков; роспуск ГУКВ и отставка генерала Краснова; установление связи с генералом Драга Михайловичем, военным министром югославского правительства в изгнании и командиром отрядов четников; сведение всех казачьих формирований в районе Зальцбург-Клагенфурт с целью создания ударной армии; опубликование на всех языках Декларации о военных целях казаков.

Интересно, что, как и в случае с организацией при КОНР альтернативного управления казачьих войск, часть сторонников Власова, из подчиненных Краснову структур, отнеслась к организации съезда и его решениям довольно скептически. Так, Вячеслав Науменко писал: «в марте 1945 года действительно был съезд казаков корпуса Паннвица. Может быть, они назвали свой съезд всеказачьим, но это не давало им право решать и выносить постановления от имени казаков вообще». В свою очередь Иван Поляков, называвший события в Вировитице «бутафорией», прямо сказал Кононову, что считает «этот съезд уродливой пародией на таковой, а его резолюции от имени казачества незаконными… Его постановления, как, например, выбор немца[191] в походные атаманы или ликвидация Главного управления казачьих войск, а значит, и устранение генерала Краснова, я никак не могу оправдать. — “Для чего это сделано и кому нужно было так жестоко и незаслуженно обидеть старейшего, популярнейшего, пользующегося общей любовью и уважением атамана генерала П.Н. Краснова”». Поляков не без основания, отмечал, что всеказачий съезд, созванный на основе чинов 15-го казачьего кавалерийского корпуса, никак не учитывал интересы Казачьего стана. Всего в работе съезда приняло участие около 300 человек. Правда, Поляков считал, что Власов принял это решение не самостоятельно, а под влиянием ветерана Гражданской войны, первопоходника генерал-майора Бориса Полозова, ставшего в ВС КОНР инспектором по военной подготовке и обучению казаков.[192]

Впрочем, о съезде довольно двусмысленно отзывались и некоторые власовцы. Так, Андрей Алдан вспоминал: «в середине марта “Всеказачии съезд” принял решение о вхождении всех казачьих частей в РОА. Походным атаманом съезд “избрал” генерала фон Паннвица». Полковник обращал внимание, что о результатах съезда «было объявлено в частях РОА только 21-го апреля, то есть месяц спустя после того, как состоялось это “решение”».

Несколько иначе дает трактовку событий офицер корпуса Борис Ганусовский. Он писал, что «из штаба РОА пришло распоряжение о том, что наш казачий корпус должен войти в состав РОА. Мы все этому чрезвычайно обрадовались. У нас не было никаких сомнений в том, что все чины корпуса стоят за это. Однако из Берлина пришло распоряжение о том, что следует сначала выяснить, хотят ли казаки войти в состав РОА или хотят остаться независимыми… Было решено устроить… съезд. От каждой сотни должны были приехать выбранные казаки, по два рядовых и одному офицеру… Съезд единогласно проголосовал за соединение с РОА и передал это решение представителю генерала Власова полковнику Бочарову».

Решения съезда в Вировитице, организованного «батькой» Кононовым, власовцы использовали для подчинения обоих казачьих корпусов в Югославии и Северной Италии, которое, впрочем, было номинальным, так как эти части оставались в оперативном подчинении немцев. Апеллировали к нему и в ходе ликвидации ГУКВ. 18 апреля 1945 года Главное управление казачьих войск было распущено. Спустя два дня Власов подписал приказ о включении всех казачьих войск в состав ВС КОНР, а 28 апреля рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер санкционировал его. В итоге Казачий стан был подчинен командиру 15-го казачьего кавалерийского корпуса генерал-лейтенанту Хельмуту фон Паннвицу (см. Приложение 3).

Парадоксально, но командир 15-го казачьего кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Хельмут фон Паннвиц, который благодаря инициативе Кононова и так формально подчинялся РОА, только 30 апреля официально подтвердил свое вхождение в состав ВС КОНР (см. Приложение 4).

На допросе 28 ноября 1946 года на вопрос: «Расскажите о планах совместной борьбы против Советского Союза совместно с так называемой армией Власова» Паннвиц показал: «В марте 1945 года казачий съезд в Вировитице (Югославия) избрал меня походным атаманом казачьего войска. В это же время между генералом Красновым и Власовым происходили переговоры об объединении РОА и белоказачьих воинских формирований. Ввиду того, что переговоры Власова с Красновым затянулись, командир бригады казачьего корпуса Кононов, с моей санкции, собрал казачий съезд, который высказался за объединение с РОА и, как я уже показал, избрал меня походным атаманом.

Я связался по телеграфу со штабом Гиммлера и просил указаний — как мне отнестись к этому избранию и следует ли вступать в сношения с Власовым. Обергруппенфюрер СС Бергер ответил, что я должен принять должность походного атамана и войти в подчинение командования РОА, то есть в подчинение Власова.

Бергер мне сообщил, что сложившаяся обстановка требует передачи Власову всех добровольческих формирований, и дал указание мне как построить взаимоотношения с Власовым. Таким образом, с марта 1945 года мой корпус числился в армии Власова, а я состоял в подчинении командования РОА». Также, по словам Даллина, «фон Паннвиц, немецкий командир казаков, официально заявил, что несмотря на то, что для его войск заветным желанием являются сепаратистские традиции, это не политический сепаратизм и большинство видят во Власове своего вождя».

Правда, Поздняков писал, что еще до съезда в корпусе была получена радиограмма от 13 марта, подписанная начальником генштаба Гудерианом и начальником Главного казачьего управления — генералом Красновым. В ней отмечалось: «Командир 15-го казачьего корпуса генерал-лейтенант фон Паннвиц назначается одновременно и походным атаманом всех казачьих войск, сражающихся против большевиков». По мнению мемуариста, «видимо, немцы боялись, что казаки выберут себе другого походного атамана и решили предупредить это». Впрочем, никаких документальных подтверждений словам Позднякова не обнаружено. Да и вероятность появления подписи Краснова под подобным документом более чем сомнительна.