Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первый раз мы искупались в море после обеда и позагорали на галечном пляже; следующая продолжительная экскурсия была в знаменитом на весь мир Батумском ботаническом саду, основанному в начале XX века русским учёным-ботаником Андреем Красновым; там собраны более 3000 видов растений со всей планеты и только 140 кавказских; я впервые увидел бамбуковые и самшитовые рощи, огромные банановые деревья, хлебное и железное дерево и многое другое. Последняя экскурсия на этой турбазе была в Колхиду (вспомнили Золотое Руно), где мы посетили средневековую крепость в селении Цихи-Дзири; с высокой отвесной скалы я заснял панораму прибрежной низменности, захватив морской прибой и извивающуюся рядом с обрывистыми скалами железную дорогу; сверху мы видели также длинную колонну танков, которые двигались, вероятно, с учений ЗакВО на базу в Батуми; они ехали рядом с асфальтированной автодорогой, месили грязь и сами были облеплены жёлтой грязью; фотографировать военную технику было опасно; я смотрел на «усталые» и медленно ползущие машины, почему-то подумал об усталых после учений танкистах.
Оставшиеся четыре дня мы провели на турбазе «Зелёный мыс», что в нескольких километрах к северу от Батуми; турбаза располагалась высоко на горе, а внизу было море, к которому вела длинная и крутая лестница в 160 ступеней; все дни стояла прекрасная, без единого дождя, погода; температура воздуха + 35 градусов, воды + 26. Это были незабываемые дни наслаждения, когда мы после похода по Кавказу все сдружились, целыми днями и вечерами купались в тёплой и чистой воде, ныряли, играли с мячом, веселились и загорали – было очень здорово, понимали, что мы всё это заслужили. Однажды, забыв на время о всяком благоразумии, решили в полночь купаться полностью раздевшись; значительно позже я прочёл стихи одного поэта, написанные как будто про нас:
Мы купались неглиже.
Было море под луною
Словно стёклышко цветное
На вселенском витраже.
И, как будто в мираже,
Плыл над нами полог млечный.
Были мы шумны, беспечны,
Чуть пьяны, а значит – вечны,
И купались в неглиже.
Годы скачут, как драже
По дубовому паркету –
Их из Божьего пакета
Сколько выпало уже!
На последнем вираже
Станем толсты и учёны –
Помянём тогда о чём мы?
Да о том, как в море Чёрном
Мы купались неглиже!
Вещи мы оставили на пустом пляже, а сами плавали в полной темноте; когда вышли на берег, вещей не было, стали искать, бесполезно; из кустов, нависающих над пляжем, услышали смех и поняли, что вещи спрятали пограничники; долго пришлось уговаривать, пока они не сбросили нам одежду.
Из девушек мне нравилась Кира Федосеева, девушка моих лет, не отличавшаяся красотой, но симпатичная, крепенькая, впервые, как и я, дорвавшаяся до моря; нам вместе доставляло большое удовольствие плавать, и что мы только не вытворяли в воде, а вдоволь нанырявшись, «выползали» на берег усталые и отдыхали до следующего заплыва; но счастливое время когда-нибудь кончается и настала пора разъезжаться по домам; мы обменялись адресами, она застенчивой улыбкой одарила меня на прощание; позже из Ростова я отправил ей в Минск письмо с фотографиями, но ответа не получил; это воспоминание резануло моё омертвевшее сердце; говорят, что человек не может возродить прошлое, и это, конечно, верно, но так же верно и то, что он должен стремиться возродить его, и он действительно непрерывно стремится к этому, даже против собственной воли.
Вместе с одним из туристов я купил билет до Ростова с пересадкой в Новороссийске в общий вагон за пять рублей; до вечернего поезда у нас был свободный день, который провели на городском пляже, где и пообедали купленными в магазине продуктами; на пляже отдыхало много народу, и мы познакомились с туристами, у которых маршрут завершался также в Батуми; от них узнали, что всего в 7км к югу от пляжа за утёсом проходит граница с Турцией, и тогда мы поняли почему примерно через каждый час звено реактивных истребителей пролетает над морем недалеко от пляжа в сторону нейтральных вод, наводя рёвом моторов страх на турок.
Один случай рассмешил пляжников; как-то все обратили внимание на очень «широкую» женщину в чёрных трусах, в которые могли поместиться трое футболистов; она стала заходить в воду, кто-то громко сказал: «Сейчас Чёрное море выйдет из берегов», все хохотали. И ещё интересное явление: вероятно, возле самого берега шёл косяк хамсы, и в этот момент волной от проходящего невдалеке катера выбросило рыбу на пляж, который сразу стал серебристым; местные мальчишки подбирали хамсу и с аппетитом сразу поедали её, а нам пришлось перейти на другое место, чтобы не наступать на рыбу.
Утром мы прибыли в Новороссийск, посетили базар и на последние деньги (я оставил себе 50 коп, хотя билет от вокзала до Сельмаша стоил 3коп, но мало ли что) купил буханку хлеба, овощи и килограмм дешёвого (1руб 80коп, т. е. 18коп новыми), но очень крупного и сладкого столового винограда; на море идти не хотелось, мы устроились на скамейке в скверике, где и провели время до вечера. Дома меня встречала мама и удивилась очень чёрному загару; пока она готовила еду на кухне, я принял душ, смыл морскую соль и грязь; голодный, как волк, сел поедать вкусную еду и рассказывать маме о походе, затем завалился спать (в общих вагонах две ночи почти без сна) и проспал до самого вечера; на другой день начал печатать походные фотографии.
2-й курс. 1955-56 г.г.
Из-за кавказского похода я немного опоздал в институт,